Организационная схема проекта «Манхэттен» (на английском) по состоянию на 1 мая 1946 года «Провал» по-советски

Даже спустя полвека после тех событий историки и ветераны советской внешней разведки продолжают спорить о том, что стало причиной «провала» Гарри Голда. Была ли в этом вина Центра, предательство кого-то из агентов, профессиональная работа американских спецслужб или роковое стечение обстоятельств.

Два раза Гарри Голд был на грани провала. Его допрашивали сотрудники ФБР, и казалось, что он проиграл. Но проходили месяцы, и он снова был готов действовать.

Первый раз это случилось в 1939 году, когда Яков Голос активно разрабатывался американской контрразведкой. Тогда фамилия Голда даже не была упомянута на суде.

Второй раз — в 1946 году, когда Элизабет Бентли (оперативный псевдоним «Умница») стала сотрудничать с ФБР. Она указала на Гарри Голда как на одного из агентов. Тогда с ним побеседовали, однако оставили на свободе. Его вызов в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и допрос ее членом Ричардом Никсоном позволили сотруднику советской внешней разведки Максимову, у которого Гарри Голд находился на связи, заключить, что агент «засвечен». Об этом он сообщил в Центр.

Весной 1949 года новый куратор агента — офицер советской разведки Иван Каменев (выполняя приказ Центра) внезапно приехал в гости к Гарри. Они поговорили часа два и расстались. После этой беседы от услуг «Раймонда» было решено отказаться. Почему? Можно назвать два обстоятельства: агент исчерпал свои разведывательные возможности (работал в лаборатории обычной больницы) и мог находиться в разработке у американской контрразведки.

События, которые последовали за этим визитом, ветеранами советской внешней разведки и независимыми исследователями трактуются по-разному.

Одни убеждены, что Гарри Голд сотрудничал с ФБР. Если это так, то почему тогда американская контрразведка не смогла вычислить гостя Гарри — и не кого-нибудь, а второго секретаря представительства СССР в ООН? По мнению коллег Ивана Каменева, сделать это было достаточно просто. Вот как описывал его Максимов. Он «выделялся в толпе из тысячи людей: он небольшого роста, голова крупная, высокий лоб, как у мудреца». Для американцев он так и остался «неизвестным русским».

На следствии «Раймонд» сначала говорил об одной встрече, а потом вдруг заявил, что была и вторая. Если бы он работал под «контролем» ФБР, то такой ситуации не могло возникнуть. Даже если бы рандеву происходили внезапно, и американцы не успевали к ним подготовиться, то агент должен был доложить о визитах советского разведчика. Удивляет и тот факт, что Голд во время свидания не настаивал на возобновлении работы, хотя очень обрадовался, когда увидел Каменева. Маловероятно, что ФБР отказалось от идеи начать игру со спецслужбой главного противника.

А другие, наоборот, утверждают, что Голда просто бросили на произвол судьбы. Во время встречи Иван Каменев сказал, что в Центре разработан план экстренного тайного вывоза его из США. Если агент почувствует опасность, то должен стоять в определенном месте с курительной трубкой. Сигнал примут и ему сообщат, что нужно делать. И Гарри несколько раз появлялся в условном месте с трубкой, но никто не вступил с ним в контакт. Его сигнал о помощи просто проигнорировали. Списывать это на нелепую случайность или нежелание Центра рисковать — не совсем корректно. Достаточно сказать, что у других агентов, за которых активно бралось ФБР, был реальный шанс покинуть США. Каждый решал сам: воспользоваться или нет этим шансом. Есть и третья точка зрения. Спустя много лет Иван Каменев в одном из интервью[67] произнес такую фразу: «Все считают, что я как будто бы подвел Голда, а через него — Розенбергов, о существовании которых я не имел ни малейшего представления до того, как объявили об их аресте». Под словом «все» он подразумевал несколько человек из разведки, включая двух-трех ныне здравствующих ветеранов — таких, как Максимов. Хотя с 1950–х гг. Каменев больше никогда и ни с кем не обсуждал свою уже ставшую легендой конспиративную операцию.

В любом случае Иван Каменев своим визитом не подтвердил связь Гарри Голда с советской разведкой. Говоря другими словами, он не привел «хвост». Значит, было что-то еще, что позволило коллегам считать разведчика причиной ареста «Раймонда». Что именно? Об этом мы, наверное, никогда не узнаем.

Гарри Голда арестовали 22 мая 1950 года. Считается, что его выдал Клаус Фукс. Физик подробно описал своего связника (приметы, род занятий и т. п.), а потом опознал его по фотографии. Возможно, что свою роль сыграли и данные, полученные в ходе операции «Венона» (дешифровка американцами перехваченных советских разведсообщений).

Рассказ о Бруно Понтекорво мы считаем необходимым предварить следующими замечаниями. Прежде всего надо сказать, что представители Службы внешней разведки России никогда не делали официальных заявлений о том, что Понтекорво работал на советскую разведку. Но в то же время о его сотрудничестве с советской разведкой довольно подробно рассказывают в своих книгах Серго Берия (Мой отец — Лаврентий Берия. М., 1994) и Павел Судоплатов (Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля, М., 1997). Кроме того, в книге Владимира Чикова «Нелегалы», изданной в 1997 году, упоминается некий агент Мур, обстоятельства работы которого дают возможность предположить, что под этим псевдонимом скрывается именно Бруно Понтекорво.

Бруно Макс Понтекорво родился в 1913 году в Италии в городе Пиза в благополучной многодетной семье. В школе Понтекорво учился хорошо, но особыми успехами не блистал. Главным его увлечением в ту пору был теннис. Любовь к этому виду спорта он пронес через всю жизнь и считал себя настоящим его знатоком. В 1929 году после окончания школы Понтекорво поступил на инженерный факультет университета города Пизы. Там он проучился два года. И хотя, по словам самого Понтекорво, у него «были приличные отметки, после второго курса он решил оставить инженерные науки и перейти на третий курс физического факультета». Причиной такого решения, как это ни странно, оказалась нелюбовь Понтекорво к черчению. Брат Понтекорво Гвидо, узнав о его решении, одобрительно заявил: «Физика! Значит, тебе придется ехать в Рим. Там находятся Ферми и Разетти!»

Приняв решение изучать физику, Понтекорво в 1931 году отправился в Рим для поступления в Римский университет. Там он обратился к работавшему вместе с Ферми Разетти, в свое время учившемуся в университете в Пизе и хорошо знавшему семью Понтекорво.

Понтекорво поступил на третий курс физико-математического факультета Римского университета, причем подразумевалось, что в будущем он должен заниматься исследованиями экспериментального направления. Это оказалось самым важным событием в его научной жизни. С 1931 по 1936 год он сначала как студент, а потом как сотрудник работал в группе, руководимой Ферми, в которую входили Разетти, Амальди, Сегре и другие известные итальянские физики. По словам Понтекорво, Ферми не только обучал физике своих учеников, но и своим личным примером передавал свою глубокую страсть к этой науке, в которой он прежде всего любил и подчеркивал простоту. «У Ферми, — вспоминал Понтекорво, — я научился презирать научный авантюризм и субъективизм, не одобрять атмосферу «охоты за открытиями», царящую в некоторых исследовательских институтах, и относиться с антипатией к тем, кто в физике усложняет дела, вместо того чтобы их упрощать. Те, кому посчастливилось заниматься исследованиями вместе с Ферми и работать под его руководством, всегда вспоминают его как непогрешимого «папу» физиков, как его называли все сотрудники института»[68].