ее стройных ног на поверхности воды еще расходились круги темной ряби.

Красота ее превосходила воображение Странника Лианэ — казалось, один из зачарованных пузырей погибшего Флореджина лопнул над водой и породил волшебное видение. Ее бледно-кремовая кожа отливала золотом, волосы напоминали волну более плотного, слегка увлажненного золота. Ее глаза походили на глаза самого Лианэ — огромные, прозрачные, золотисто-карие, — но у нее они были шире расставлены и отличались слегка миндалевидной формой.

Лианэ решительно направился к ней и остановился на берегу. Ведьма испуганно обернулась, чуть приоткрыв чувственный алый рот.

— Внемли, золотистая ведьма! Перед тобой — Странник Лианэ! Он пришел, чтобы приветствовать тебя в Тамбере и предложить тебе свою дружбу и любовь…

Лит наклонилась, набрала у берега горсть болотной слизи и швырнула ее в лицо разбойнику.

Разразившись злобными проклятиями, Лианэ протер глаза, но к тому времени Лит уже скрылась в хижине и захлопнула дверь.

Лианэ тут же подошел к двери и громко постучал:

— Открой и покажись, ведьма, а не то я сожгу дотла твое жилище!

Дверь приоткрылась, красавица выглянула и улыбнулась:

— Ну и что теперь?

Лианэ вломился в хижину и попытался наброситься на ведьму, но ему навстречу выскочили двадцать металлических лезвий — двадцать острых наконечников укололи его в грудь. Разбойник замер, приподняв брови; губы его нервно подергивались.

— Сталь, прочь! — приказала Лит. Лезвия мигом исчезли. — Если бы я захотела, — произнесла золотистая ведьма, — я могла бы лишить тебя жизни, не сходя с места.

Лианэ нахмурился и погладил подбородок, словно задумавшись.

— Ты же понимаешь, — серьезно сказал он, — насколько бессмысленно твое поведение. Странника Лианэ боится каждый, кто страшится страха, и любит каждый, кто любит любовь. А ты, — он шарил жадными глазами по всему ее великолепному золотистому телу, — ты созрела, как сладостный плод, тебе не терпится любить, ты блещешь и трепещешь от любви. Ты нравишься Страннику Лианэ, он поделится с тобой пламенем души!

— Нет-нет! — погрозила ему пальцем ведьма, загадочно улыбаясь. — Ты слишком торопишься.

Лианэ удивленно взглянул ей в глаза:

— Неужели?

— Я — ведьма по имени Лит, — отозвалась она. — Ты не ошибся: я возбуждена, я пылаю, я изнываю от страсти! Но моим любовником может стать только тот, кто мне послужит. Он должен быть храбр, ловок и хитер.

— И я таков! — заявил Лианэ. Закусив губу, он прибавил: — Все это ни к чему. Ненавижу нерешительность! — Разбойник сделал шаг вперед. — Послушай, давай-ка…

Ведьма отступила:

— Нет-нет. Ты забыл. Разве ты мне послужил? Разве ты завоевал право на мою любовь?

— Чепуха! — возмутился Лианэ. — Только посмотри на меня! Неужели ты не замечаешь совершенство моих благородных манер, мое превосходное телосложение, красоту лица и моих огромных глаз, таких же золотистых, как твои, мое умение подчинять все и вся своей воле и своей власти… Это ты должна мне служить, а не я тебе. Так оно должно быть, так оно и будет. — Он присел на низкий диван. — Подай мне вина, женщина!

Лит покачала головой:

— Под сенью этой маленькой хижины меня невозможно ни к чему принудить. Может быть, снаружи, на Тамберском лугу, у тебя что-нибудь получилось бы, но здесь, среди моих подвесок с синими и красными кисточками, где по одному моему слову тебя готовы проткнуть двадцать стальных лезвий, — здесь тебе придется мне подчиняться… Так что выбирай. Встань и уходи, чтобы никогда не возвращаться, — или обещай мне послужить и выполнить одно небольшое поручение, после чего я стану твоей со всем пылом безудержной страсти.

Лианэ сидел, напряженно выпрямившись. Странное создание, эта золотистая ведьма! Тем не менее ради ее благосклонности стоило немного потрудиться — в конечном счете, так или иначе, она дорого заплатит за свою дерзость!

— Что ж, хорошо! — бесцветным тоном ответил он. — Я тебе послужу. Чего ты хочешь? Драгоценностей? Я могу задушить тебя жемчугом и ослепить алмазами. У меня есть два изумруда, каждый величиной с кулак, — это не камни, а зеленые океаны, в которых тонет взор, вечно блуждающий в лабиринте граней зеленых призм…

— Нет, самоцветы мне не нужны.

— Может быть, у тебя есть враг? Тогда все очень просто. Ради тебя Лианэ прикончит десятерых. Два шага вперед, выпад — вот так! — Лианэ вскочил и выбросил руку вперед жестом заправского фехтовальщика. — И души воспаряют к небу, дрожа и покачиваясь, как пузырьки в бокале шипучего вина.

— Нет, мне не нужны убийства.

Лианэ снова присел и нахмурился:

— Чего же ты хочешь?

Ведьма отошла в глубину хижины и отодвинула штору. За ней висел расшитый золотом гобелен, изображавший обширную долину, окаймленную двумя крутыми горными склонами; мирная река текла по долине мимо небольшого тихого селения и пропадала в роще. Река, горы и деревья — все было вышито золотом настолько богатых, контрастных и тонких оттенков, что настенный ковер выглядел как многоцветный пейзаж. Но верхняя половина пейзажа отсутствовала — кто-то грубо отрезал ее ножом или отсек ударом сабли.

Лианэ был очарован:

— Мастерская работа, шедевр…

— Здесь изображена очарованная долина Аривенты, — сказала Лит. — Другую половину у меня похитили, и я хотела бы, чтобы ты ее вернул.

— Где другая половина? — поинтересовался Лианэ. — И кто совершил такое святотатство?

Теперь ведьма внимательно наблюдала за разбойником:

— Ты когда-нибудь слышал о Чуне? О Чуне Неизбежном?

Лианэ задумался:

— Нет.

— Чун украл половину ковра и повесил ее в мраморном зале, в развалинах к северу от Кайина.

— Ха! — хмыкнул Лианэ.

— Мраморный зал Чуна — за Площадью Шорохов. Перед входом — покосившаяся колонна с черным медальоном, изображающим феникса и двуглавую ящерицу.

— Пора идти! — Лианэ поднялся. — Один день до Кайина, второй день займет похищение ковра, еще один день — и я вернусь. Три дня.

Лит проводила его до выхода.

— Берегись Чуна Неизбежного! — прошептала она.

Посвистывая, Лианэ пустился в путь — красное перо покачивалось на его зеленой остроконечной шляпе. Лит смотрела ему вслед, после чего повернулась и подошла к сияющему гобелену.

— Золотая Аривента! — тихо сказала она. — Сердце мое сжимается и болит: когда я увижу тебя снова?

Дерна плещется в теснинах резвее Скаума, своей полноводной южной сестры. Скаум степенно струится по широкой долине, пылающей красновато-лиловыми кронами цветущих конских каштанов, почти скрывающих белесые и серые остатки крепостных стен, тогда как Дерна прорубила обрывистый каньон, обступивший ее утесами с лесистыми вершинами.

Древняя кремнистая дорога некогда сопровождала Дерну вниз по течению, но со временем извилины реки подмыли паводками ветхую насыпь, в связи с чем Страннику Лианэ местами приходилось пробираться верхами через заросли терновника и подвывавшей на ветру трубчатой травы.

Красное Солнце, ползущее в пространстве подобно кряхтящему старцу, взбирающемуся на постель, чтобы забыться