начались мятежи и вспышки насилия. В один ужасный день кто-то запустил камнем в голову Рогола Домедонфорса, наблюдавшего с балкона за стычкой горожан, и правитель упал на мостовую.

Искалеченный, дышащий на ладан, Рогол отказывался умирать и завершил строительство своего подземного механизма, порталы которого рассредоточены по всему городу, — и только после этого приготовился прощаться с жизнью. Рогол Домедонфорс ввел инструкции для новой машины, и, когда Ампридатвир проснулся утром следующего дня, в городе не было энергии и света — производившие провизию фабрики остановились, и даже вода больше не поступала в каналы.

Горожане в ужасе бросились к Роголу, и тот сказал:

— Ваше разложение, ваши упадочные чудачества не ускользнули от моего внимания: отныне я вас презираю. Вы причинили мне смерть.

— Но город гибнет! Народ вымрет! — восклицали обыватели.

— Вам придется самим себя спасать, — ответствовал Рогол Домедонфорс. — Вы пренебрегли мудрыми традициями древности, обленились и перестали учиться, искали легкого утешения в религии вместо того, чтобы обратиться лицом к действительности, как подобает настоящим людям. Посему я решил преподать вам горький урок — надеюсь, он пойдет вам на пользу.

Рогол призвал верховных жрецов Пансиу и Каздала и передал каждому из них скрижаль из прозрачного металла:

— По отдельности эти скрижали бесполезны. Только сложив их вместе, можно прочесть то, что на них написано. Тот, кто прочтет завещание, начертанное на скрижалях, получит доступ к наследию древних мудрецов и приобретет власть, которой я намеревался воспользоваться. А теперь уходите — я хочу умереть.

Гневно поглядывая друг на друга, жрецы удалились и собрали полчища своих последователей. Началась великая война.

Тело Рогола Домедонфорса не нашли — иные считают, что его скелет все еще лежит где-то в лабиринте городских подземелий. Скрижали спрятаны в соперничающих храмах. По ночам совершаются убийства, днем голодающие падают от истощения и умирают на улицах. Многие бежали на континент — и теперь я следую за ними, попрощавшись с Ампридатвиром, последним прибежищем моей расы. Я построю себе бревенчатую хижину на склоне горы Лиу и проведу последние дни в долине Мель-Палузаса.

Принц Кандив свернул свиток и вложил его в ларец.

— Твоя задача, — сказал он Юлану, — заключается в том, чтобы найти Ампридатвир и раздобыть магические познания Рогола Домедонфорса.

— Все это было так давно… — задумчиво произнес Юлан Дор. — Прошли тысячи лет…

— Совершенно верно! — отозвался Кандив. — Тем не менее ни в одной из исторических хроник последующих эпох имя Рогола Домедонфорса не упоминается, в связи с чем у меня есть основания полагать, что его наследие остается погребенным в руинах древнего Ампридатвира.

Три недели Юлан Дор плыл под парусом по вялому океану. Ярко-кровавое Солнце вздувалось над горизонтом и карабкалось по небосклону; спокойствие вод нарушалось лишь рябью, возбужденной легким ветерком, и расходящимися кильватерными струями.

Затем начинался закат, когда светило бросало последний скорбный взгляд на пустынное море, сгущались лиловые сумерки и наступала ночь. В небе мерцали россыпи древних звезд, а завихрения за кормой приобретали призрачно-белый оттенок. По ночам Юлан с особой остротой ощущал свое одиночество в безбрежной тьме океана и настораживался каждый раз, когда ему казалось, что нечто всплывало над ровной поверхностью вод.

Три недели Юлан Дор плыл на северо-запад по Мелантинской Пучине и однажды утром заметил справа смутную тень побережья, а слева — очертания острова, почти терявшиеся в дымке.

Ближе, прямо по курсу, лениво покачивался нескладный баркас под квадратным парусом из тростниковых циновок.

Юлан повернул, чтобы подплыть бок о бок к баркасу, на борту которого ловили рыбу на блесну два человека в подпоясанных блузах из зеленого домотканого сукна. У обоих были волосы соломенного оттенка и голубые глаза; увидев незнакомца, они застыли в остолбенении.

Юлан спустил парус и причалил к баркасу. Рыбаки не шевелились и молчали.

— Похоже на то, что вы давно не видели других людей, — сказал Юлан.

Старший рыбак нервно промычал какое-то заклинание — по-видимому, таким образом он надеялся защититься от демонов и наваждений.

Юлан Дор рассмеялся:

— Почему ты бормочешь молитвы? Я такой же человек, как ты.

Тот, что помоложе, ответил, странно коверкая знакомые слова:

— По-нашему, однако, ты не кто иной, как демон. У нас ни у кого не бывает ни волос, темных как ночь, ни черных глаз. Это во-первых. А во-вторых, заповеди Пансиу гласят, что других людей не бывает. Поэтому человеком ты быть никак не можешь. Значит, ты — демон.

Опасливо приложив ладонь ко рту, старший рыбак посоветовал младшему:

— Помолчи, придержи язык! Не ровен час, сглазит он твой голос — будешь каркать или квакать!

— Уверяю вас, вы ошибаетесь, — вежливо возразил Юлан. — Вы когда-нибудь видели демонов?

— Пожалуй, что нет — если не считать гаунов.

— Разве я похож на гауна?

— Ни капельки, — вынужден был признать старик.

Но его товарищ тут же указал на темно-красный сюртук Юлана, на его зеленые бриджи:

— Вестимо, он грабитель! Ты что, не видишь, какой он пестрый?

— Я не демон и не грабитель, — настаивал Юлан Дор. — Всего лишь человек…

— Никаких других людей не может быть, кроме зеленых. Так завещал Пансиу!

Юлан расхохотался:

— Мир порядком опустел, города превратились в руины, но на Земле еще много людей, и не только зеленых! Скажите, город Ампридатвир — на этом острове?

Молодой рыбак кивнул.

— И вы там живете?

Юноша снова кивнул.

Юлан Дор слегка нахмурился:

— Мне говорили, что в Ампридатвире давно никто не живет — что город покинут, забыт, что от него остались одни развалины…

На лице молодого рыбака появилось проницательно-лукавое выражение:

— А что тебе понадобилось в Ампридатвире?

Юлан подумал, что полезно было бы упомянуть о скрижалях и пронаблюдать за реакцией рыбаков. Если о скрижалях помнили, может быть, их все еще охраняли как святыню?

— Я плыл по морю три недели, чтобы найти Ампридатвир и узнать, что́ написано на легендарных скрижалях, — сказал он.

— А! — встрепенулся старший рыбак. — Скрижали! Значит, он так-таки грабитель. Теперь все понятно! Недаром у него зеленые штаны. Он грабитель, его прислали зеленые…

В результате такого удостоверения личности Юлан Дор ожидал дальнейших проявлений враждебности, но, к его удивлению, выражение лиц обоих рыбаков стало скорее благожелательным, как если бы они нашли решение парадоксальной головоломки. «Что ж, — подумал Юлан, — если так, я ничего не имею против».

Молодой рыбак, однако, нуждался в окончательном разъяснении:

— Значит, ты грабитель, тебя прислали зеленые? Поэтому ты напялил красное, темноволосый человек?

— У меня еще нет никаких определенных планов, — осторожно уклонился Юлан Дор.

— Но ты надел красное! В красном щеголяют грабители!

«У здешних рыбаков какой-то странный, непоследовательный образ