Втягивает мой запах с воздухом, ведя другой рукой по туловищу, и сминает в её кулаке мою футболку и спортивки. Гладит, дразнит и прижимает, а потом огибает ладонью линию талии и пробирается под лямки штанов.

— Чего ты добиваешься, Ли? — выдыхаю и закатываю глаза от кайфа, когда по телу бежит электрический, мать его, ток, от того, как пальцы Мая находят клитор.

Они сжимают его совсем легко, а потом мягко массируют, только наращивая темп. Наслаждение зарождается медленно, но нестерпимо приятно и сладко.

— И теперь… — небольшое нажатие, и один из них легко погружается в меня, при этом точно отыскав точку, от соприкосновения и трения о которою, по телу пробегает волна жара, — Ты хочешь сказать, что тоже не любишь экстрим, Грета? Ты вся мокрая! По тебе стекает пот, в тебе играет влага. Я могу хоть сейчас припереть тебя к этой стене и заставить кончить, с помощью одного лишь пальца! Одной своей рукой… Грета.

Мне становится жарко. Мне хочется большего. Я желаю, чтобы это был не чертов коридор, а место, где я могу взять его палец в рот и слизать собственный вкус с рук Мая.

Эта мысль заставляет распахнуть глаза тут же. Это безумие, невозможная дикая и мерзкая вещь!

"Это то, чего ты хочешь! Ты всегда хотела мужчину, с которым не будет границ ни стыда, ни дикости. Ты хотела часть себя, чтобы создать чертов мир, о котором не будет знать никто! В этом мире будете только вы! Ты и твой мужчина, с таким же вкусом, как твой. С такими же мыслями, как твои. Ты хотела себя и своё отражение! Получай!"

Справа послышался более отчетливый шорох, а в конце коридора за поворотом зажегся свет. Это изменило всё и тут же.

Май одним сильным движением руки погружается уже двумя пальцами глубже, двигается быстрее, и в конце концов ловит мой стон своими губами. Резко втягивает мой язык и заставляет молчать и почти задыхаться, пока я кончаю. Дрожу, и еле стою на ногах, жадно отвечая на его поцелуй.

— Умничка. Я рад, то ты теперь живёшь здесь, — резко выдыхает в мои горячие и опухшие губы, а следом и вовсе, разворачивается и уходит, вернув мою одежду в совершенно девственный вид.

А шаги тем временем стали совершенно отчетливы, и пока я ловила отголоски оргазма и пыталась восстановить дыхание, в повороте показалась фигура.

— Грета? Что ты здесь делаешь? — Энни свернула в мою сторону как раз в тот момент, когда фигура Мая, скрылась в дверях аварийного выхода.

— Грета? — Энн прикасается к моему плечу, а меня словно с ног сшибает понимание того, что я хочу продолжения.

И это толкнет меня именно к тому, что я приму приглашение этой твари, но на этот раз, карту оставлю я.



Китайский квартал в Сиэтле напоминал пестрые декорации к ежегодному фестивалю фонарей в Шанхае. Я шел мимо лотков с уличной едой, и пытался вспомнить в какой стороне забегаловка Лея.

В его лапшичной бывал лишь однажды, и явно пришел туда не чаджанмён покупать. Потому поднапряг память, и свернул в узкий проулок за огромными мусорными баками.

За спиной осталась шумная улица, тогда как здесь было совершено спокойно и пустынно. Начался мелкий снег, и мне пришлось закутаться плотнее в пальто и накинуть капюшон.

В конце проулка заметно мигала яркая вывеска, а я, наконец, вспомнил, как подкалывал Лея, что он открыл забегаловку в трущобах.

Естественно здесь обитали только мои соплеменники. Если бы сюда сунулся хоть один американец, его бы прирезали и выбросили в те самые мусорные баки в начале проулка.

В такие места чужих не пускали, потому что это действительно территория азиатов. В свободной стране, которая сама позволила подобное.

Внутри ничего не отличалось от того, что было снаружи. Пестрые вывески, красивые бамбуковые ширмы в китайском стиле и запах дома.

Полумрак тесного помещения скрывал лица, а наша музыка гремела со всех колонок. Место, в котором разрешено то, за что у нас на родине можно не просто сесть. Можно лишиться жизни и схлопотать смертный приговор.

— Ли Мин Хёк!

Я как раз проходил мимо барной стойки, где сидели посетители, которые ели чаджанмён.

Лей обернулся и подсунул вторую миску в мою сторону, кивнув на стул.

— Сядь!

Парень похлопал по нему, а я нахмурился.

"Если он не хочет говорить у себя в кабинете, значит, дело дрянь, и эта тварь из видео не просто жирдяй, или бизнесмен."

Я сел за стойку и, кивнув работникам, которые размешивали свою стряпню прямо перед нами, взял в руки палочки.

— Почему не в конторе? — разорвал защитную бумагу, и отделив палочки, стал смешивать лапшу с соусом.

— Потому что ты неуравновешенный мудак, Мин Хёк. И есть вероятность того, что от моей конуры останутся руины, — ответил Лей и передал мне ещё соуса.

— Говори давай! — отрезал и начал есть, когда Лей подозвал парнишку повара и сказал принести бутылку маколи.

— Сперва поешь! Ты в моем доме, — ответил Лей, и начал разливать пойло по стопкам.

Лапша оказалась чертовски вкусной, но я плевал на это, потому что китаец не наливал бы просто так. Это могло значить лишь одно — тварь добилась своего.

Я отставил палочки, и опрокинув стопку, вытер рот салфеткой. Спирт опалил горло, но я даже не скривился, а смотрел на Лея. Худощавый парень с пижонской стрижкой только из "барбер-шопа", продолжал жевать и молчал.

— Её изнасиловали. Ты это боишься мне сказать?

Я давно предполагал такой расклад. Изабель не похожа на девушку из неблагополучной семьи. Мало того, я знал её слишком хорошо. Всё что она вытворяла, лишь протест. Стремление показать, что она может ещё хуже, и что достойна именно такого дерьма.

— Да. Потому что человек из этого видео очень хорошо известен в Сиэтле.

Я сжал в руке рюмку так, что она треснула прямо в ладони. Медленно разжал кулак и окровавленное стекло упало на деревянную столешницу, пока я неотрывно смотрел на эту картину.

— Кто? — это всё, что меня интересовало.

— Я не скажу тебе этого, иначе ты натворишь глупостей, Ли. Мне плевать на эту девку, но не плевать на тебя. Мы давно дружим. Ты мне как брат с того самого момента, как спас. Поэтому, — он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза, — Остановись! Девочку уже не вернуть, а тебе нужно жить, Мин Хёк.

— Я повторять не привык, Лей! Имя?

— Нет, прости.

— Имя, Лей! — я начал натурально рычать, а парень только ухмыльнулся и покачал головой, что и выбесило меня окончательно.

Я схватил его за шиворот пиджака и потянул на себя. Во мне бурлило необъяснимое чувство. Оно требовало выхода, а перед глазами стояла девочка, которая заменила мне семью.