не успел приласкать, а его посылают на какую-то поганую помойку!

— Давай, давай, нечего лениться, а я тебе пока яичницу с жареными сосисками приготовлю, — сказала мама, и я нехотя поплелся одеваться.

— Шорты дырявые! Майка рванная, сандалеты скоро развалятся, носков нет, — шепотом наедине перечислял я свои претензии к маме, и, захватив на всякий случай запасную рогатку, вышел с ведром из квартиры.

Я шел к помойке и нес к ней помойное ведро, но внутри себя я все еще сомневался, стоит ли мне выносить этот дурацкий мусор или не стоит. Я просто измучился от этих сомнений, постепенно замедляясь, пока на полпути вовсе не остановился. Стыренная с кухонного стола конфета скрасила мой досуг, а упавший под ноги фантик навел меня на дельную мысль.

— Зачем существуют дворники? — спросил я себя и недолго думая, вывалил мусор на дорогу.

— Удачно получилось, — радовался я, раскидывая его ногой в разные стороны.

— Дима! Димочка, сынок, подожди! — раздался от нашего подъезда знакомый голос, и я, втянув голову под воротник, приготовился к неприятностям!

Но мама, пролетев мимо меня, бросилась к разбросанному мусору и стала в нем интенсивно рыться.

— Слава богу, что ты его не выбросил в помойку, уж там то я его точно бы не нашла! — хвалила она меня, разгребая картофельные очистки.

— Ура! Нашла! Мое обручальное кольцо…….! — засмеялась мама и, повернувшись ко мне просветлевшим лицом, поцеловала меня в макушку.

— Надо же! — подумал я и пошел домой, на душе было немного грустно. Пакость как-то не удалась, получилась стертая хорошим поступком, а поэтому неинтересная.

Впереди меня шла незнакомая девица и я, подкравшись с хихиканьем надел ей на голову помойное ведро.

Она взвизгнула от неожиданности и как слепая курица сделала по инерции еще пару шагов вперед и в тот же момент ей на голову, со свистом рухнул сверху, глиняный горшок с геранью.

Кто-то на четвертом этаже сдавленно охнул-ахнул, а потом старобабским голосом завопил: — Убилааааааааа! Я…….Убилаааааааа!

— Кого убила!? — глухо спросила девочка из-под ведра. Теперь она стояла на четвереньках, стараясь осмыслить происходящее, и бодала головой с ведром останки герани.

Я молча готовился к встрече с бабкой, героически насвистывая траурный марш Мендельсона. Я собирался ей нахамить, но выбежавшая из подъезда бабка заключила меня в крепкие объятья.

— Спаситель! — залопотала она, — А какой смелый! Не каждый догадается! Горшок уже летел, когда ты, рискуя жизнью, защитил ее ведром!

— Чмок, чмок — обслюнявила она меня, — Чмок, чмок.

— Герой! Аполлон Бельведерский! Рыцарь туманного образа! Куинджи!

Я с трудом вырвался из ее липких объятий, а меня уже поджидала выползшая из ведра девочка.

Она смотрела на меня любящими глазами, и колбасные очистки трогательно свисали с ее растрепанных косичек.

— Давай дружить, — прошептала она, — о мой Квентин Дорвард!

— Хорошо….. но потом… — с трудом выдавил я из себя слова, — ты просто меня плохо знаешь, я жуткий хулиган и никогда не дружил с девчонками.

— Какой ты скромный, — опустила она глаза и часто заморгала ресницами.

— Ладно, давай провожу тебя до дому, — неожиданно для себя предложил я.

— Спасибо! Но я уже пришла! Я здесь живу! На первом этаже! — застенчиво затеребила свою юбочку девочка, — Лучше заходи к нам в гости, я тебе покажу свои игрушки, ну там (она задумалась) в куклы поиграем.

— Ненавижу куклы! Не люблю девчонок! Дружу только с мальчишками, а играю в солдатиков и в войну только за наших! — забубнил я себе под нос, медленно пятясь от своих почитателей.

— Возьмите ведро! Наш принц! — обратилась ко мне бабка.

— Да, да! Конечно! — сказал я и со всех ног бросился домой.

***

Яичница показалась мне безвкусной, я ел и думал, что со мной происходит!?

***

Спустя час выйдя во двор я вовремя увидел удаляющийся хвост удиравшего кота и недолго думая достал рогатку, я стрелял почти не целясь, навскидку, уж чего, чего, а искусством стрельбы из рогатки я владел в совершенстве. Приятный вопль влетевшего в забор кота подтвердил точность моего прицела и остроту моих глаз.

— Мастерство не пропьешь! — похвастал я прошмыгнувшей мимо меня малявке, но та, подбежав к забору, заползала на коленках чирикая: — чиф-чиф — что-то разыскивая в высокой траве, а потом, радостно заулыбавшись и бережно прижимая к груди трепыхавшийся комок перьев, подошла ко мне.

— Спасибо добрый мальчик! — закричала она, — вы спасли мою любимую птичку из когтей этого негодного бродячего котищи.

Я собирался с мыслями, чтобы ей ответить, но тут услышал новый голос.

— Бедный котик! — сказала проходившая мимо и остановившаяся над ошеломленным котом женщина, — Ему пушистику плохо, наверное, перегрелся на солнышке или съел какую-нибудь гадость из помойки! Пожалуй, я возьму его к себе!

— У-тю-тю миленький, я буду кормить тебя осетриной! Давно мечтала завести себе такого рыжего красавца!

Они ушли, а я остался стоять. Что со мной происходит!? Почему все то гадкое и пакостное что я делаю, превращается в благородное и героическое!?

Тут что-то не так!!

Неужели эта старая ночная поганка, эта медоточивая фея со своими сюсями-мусями так мне подгадила!

Ладно, проверим! Что бы такого сделать, что бы уж наверняка!?

Минут через десять план был готов и поражал меня своим нахальством.

***

Прошагав пару кварталов, я остановился у ювелирного магазина.

Народу в нем было немного, да я и не собирался в него заходить. Я просто нагнулся, поднял с земли булыжник и швырнул его в отполированное безбликовое стекло!

Тут же заверещала сигнализация, а по витрине поползли шикарные трещины!

Вдалеке ей завторила милицейская сирена и вскоре послышался приближающийся визг тормозов. Люди из ювелирного магазина тоже выбежали. Сразу бросалось в глаза, что они сильно расстроены, настолько расстроены, что даже не заметили меня, а сразу бросились в ближайшую подворотню.

Вскоре оттуда заверещали милицейские свистки, и бабахнула пара выстрелов.

Все это было крайне подозрительно, но я стоял и ждал приезда милиция. Правда, когда они выехали юзом, на дымящихся шинах, из-за угла, я немного струсил.

Затормозив у входа в магазин, милиционеры посыпались из машины как грибы из корзины. По-моему, их было в ней человек семь, не считая водителя. Все семь были вооружены до зубов автоматами, резиновыми дубинками и газовыми баллончиками. Шесть из них сразу исчезли в недрах магазина, а один облокотившись о машину, закурил.

Набравшись смелости, я подошел к нему и срывающимся от волнения голосом честно признался: — Это я кинул камень.

— Молодец парень! Не растерялся! — обнял меня подоспевший из подворотни милиционер с майорскими погонами, — Мы с твоею помощью сынок, обезвредили опасных преступников, самую зловредную банду грабившую ювелиров. Я за ними полгода