— Как, бросить его? За кого ты меня принимаешь? Она наклонилась и почесала пса между ушей.

Шейх не сводил с нее глаз. Мойра заговорила, не гладя на меня:

— Давай же, черт побери! Чего ты ждешь? Скорее, пока он не шевельнулся и не навредил себе еще, больше.

И тогда я это сделал, не спрашивайте — как. Конечно, мне было бы легче, если бы она ушла, но, все-таки я профессионал, так что сработал я быстро и чисто. Мойра еще долго продолжала сидеть, держа на коленях прекрасную собачью голову. Она беспомощно плакала, даже не пытаясь утирать слезы, катившиеся по щекам. Я отправился в ванную, пустил воду из душа, потом вернулся за Мойрой и, силой заставив ее подняться, оттащил в ванную и засунул под душ прямо в трусиках и в лифчике. Чувства чувствами, но с таким же успехом она могла горевать и не глядя на главную жертву военных действий.

Я разыскал в аптечке аспирин и проглотил сразу три таблетки, запив их водой. Через несколько минут из-за матовой стеклянной двери вылетели две мокрые тряпочки, едва не угодив мне в лицо. Если у Мойры; хватило сил их бросить, значит, она выживет, подумал! я. Потом взял губку и вытер следы, оставленные Мойрой на ковре в гостиной. С усыпальницей, еще: совсем недавно служившей спальней, я бы все равной ничего поделать не смог, так что я просто закрыл дверь и вышел.

Когда я вернулся в ванную. Мойра все еще стояла! под душем. Я склонился над раковиной и несколько минут сосредоточенно исправлял недостатки в собственной наружности с помощью мыла и теплой воды.

Бритва бы тоже не помещала, тем более что у Мойры она имелась, но я никак не мог отыскать нового лезвия и в свое время был слишком долго женат, чтобы доверять собственную кожу лезвию, которым женщина бреет себе ноги под мышками. Потом я отправился на кухню, чтобы сварганить что-нибудь на завтрак. Пусть кому-то это может показаться слишком нечутким, но положение стало довольно запутанным, а я не люблю размышлять на голодный желудок. Да и Мойра не будет всю жизнь горевать, так что и ей не вредно заморить червячка.

Стряпая, я заодно поглядывал в газету. Одна колонка была озаглавлена “Радиоактивность унесла две жизни в Лос-Аламосе”. Газета напоминала читателям о недавней кончине сотрудника одной из местных лабораторий и ставила вопрос об обеспечении должной безопасности работы с источниками радиации. Прочитав колонку до конца, я согласился, что смерть от облучения — не лучший способ отправиться на тот свет. С другой стороны, а какой — лучший? От таких мыслей меня оторвал голос Мойры:

— Мэтт, ты где?

Я отложил газету и прошлепал в гостиную.

Мойра стояла перед дверью во вторую спальню — ванная располагалась как раз между двумя спальнями — и вытирала волосы.

Я приблизился к ней. На нее стоило посмотреть — чистенькая, свеженькая, благоухающая... Она посмотрела на меня, потом оглядела свое нагое тело и вдруг улыбнулась. Немного вымученно, но улыбнулась!

— А что я могу сделать? — чуть запальчиво спросила она. — Вся моя одежда осталась там, а я не могу... не могу заставить себя пойти туда.

Улыбка исчезла, а глаза внезапно увлажнились.

— Бедный Шейх! Он был такой славный и милый, такой робкий и смешной... И он отдал жизнь за меня, когда понял, что мне угрожают.

Коль скоро она могла об этом заговорить, значит, все будет в порядке. Я произнес:

— Скажи, что тебе нужно, и я принесу... Я замолк. Мойра не слушала меня. Она уставилась на входную дверь. Я обернулся. Мы не слышали ровным счетом ничего. Должно быть, дверь оставалась открытой после того, как налетчики затащили меня внутрь. Теперь она уже была нараспашку, а в проеме стояла Бет.

Надо отдать девчонке должное: она даже не попыталась делать каких-то суетливо-стыдливых движений или хотя бы прикрыться полотенцем. Она продолжала как ни в чем не бывало вытирать волосы. В конце концов, она была у себя дома и если хотела принимать гостей в таком виде, то имела на это полное право.

— Я бы предпочла, чтобы вы закрыли дверь, миссис Логан — сказала она. — С любой стороны.

— Да я прекрасно понимаю, что вы ощущаете как сквозит, — сухо ответила Бет, вошла в прихожую и закрыла за собой дверь. Выглядела она стройной и элегантной, хотя одета была довольно скромно. На кармане белой блузки я разглядел монограмму “Э” — Элизабет. Я всегда называл ее Бет, но для Логана, она была Элизабет. Красиво скроенная юбка из ткани цвета хаки и голые ноги. Я больше любил, когда Бет ходила в чулках, но летом в чулках почти никто не ходит. Впрочем, Бет уже достаточно загорела, а красивые кожаные туфельки подчеркивали ее изящные лодыжки.

На голове у нее опять была та самая белая стетсоновская шляпа. В сочетании с юбкой шляпам придавала Бет несколько залихватский вид. Я даже пожалел, что Логан не смог уехать с ней в какое-нибудь родовое английское поместье — там бы Бет тоже прекрасно смотрелась в твидовых костюмах.

— Вы что-то от меня хотели, миссис Логан? — осведомилась Мойра.

— Для этого я выбрала не самое подходящее время, да? — переспросила Бет. — Кстати, на самом деде я, искала мистера Хелма. Я постучала, но дверь распахнулась и...

— Там есть звонок, душечка, — пропела Мойра. — Такое электрическое устройство с маленькой белой! кнопочкой, А почему вы решили, что найдете мистера Хелма здесь?

Не в бровь, а в глаз! Бет не ответила. Мне стало стыдно за нее, пойманную на столь явной лжи, словно провинившаяся школьница. Для того, чтобы ловко, врать и изворачиваться, нужна практика, а Бет никогда не уделяла этому предмету должного внимания. В ответ на коварный вопрос она, не подумав, брякнула первое, что пришло в голову, и вот теперь ее приперли к стенке. Естественно, она никак не могла знать, что мистер Хелм находится здесь.

Мойра не улыбнулась и даже не попыталась придать себе победный вид. Она только произнесла:

— Ладно, я предоставлю вам возможность обсудить свое дело с мистером Хелмом.

И лишь теперь она небрежно набросила на себе полотенце. Безукоризненная стратегия. Когда обнаженная женщина выходит из комнаты, голый зад придает ей не слишком много достоинства. Я проследовал за, Мойрой. В спальне она накинулась на меня, как дикая кошка:

— Черт побери, вышвырни ее вон, прежде чем я выцарапаю ей глаза!

— Успокойся, малышка, — сказал я. Потом огляделся по сторонам. — А как насчет соседей?

— Что ты имеешь в виду?

— Стреляли как-никак. И разорвали в клочья пару добропорядочных граждан...

— Ерунда! Кондиционеры работают во всю мощь. Потом если даже святой Петр дунет в трубу, то эти олухи станут просто жаловаться, что потаскушка в синем домике опять врубила телевизор на полную громкость.

Мойра перевела дух, потом спросила:

— А что, черт возьми, ей здесь нужно?