— Правда, что твоя мать в одиночку справилась с леди Наташей? — спросила Магда, как будто была просто не в силах молчать.

— Да,— с гордостью ответил я.— Вроде того. Но все равно дальше дело могло пойти совсем иначе, если бы не появилась Изабо. Это произошло как раз вовремя.

— Так ты признаешь, что в долгу перед нами?

— Магда, уймись! — воскликнула Изабо.— Мы все хотим остановить Монмартра. Он слишком уж силен.

— Да, и всех достал,— мрачно согласился я.— Не говоря уж о том, что этот тип — настоящий извращенец. Он ведь старше Соланж лет на четыреста, да?

Изабо отвела взгляд.

— Строго говоря, я ведь тоже на двести лет старше тебя.

— Это совсем не одно и то же,— быстро возразил я.

Черт побери! Мне следовало бы постараться и дать пинка самому себе. Ведь до сих пор все шло совсем неплохо. Магда ухмылялась от уха до уха. Я представления не имел, как теперь вернуть потерянное.

— Думаю, все мы согласимся с тем, что в тебе нет ничего общего с Монмартром.

Изабо слегка наклонила голову, в ее зеленых глазах сверкнули искорки.

— Да, я не стремлюсь завладеть короной. Никто из куан мамау этого не хочет.

Верно, только Монмартр страстно жаждал власти. Это было его главным желанием, если не считать стремления заполучить мою сестренку.

При этой мысли я заскрипел зубами так громко, что Шарлеман насторожился. Я огромным усилием воли заставил себя разжать челюсти, потом вдруг сообразил, что завел девушек в тупик. Меня так отвлекал запах Изабо, ее голос и то, как черные волосы поглощали мерцающий свет одинокой свечки, что я чуть не врезался в стену.

Трудно поверить, но до появления Изабо мне было совсем нетрудно флиртовать с девушками.

Она развернулась на пятках, и я увидел, что Изабо улыбается, хотя и немножко испуганно, как будто для нее это было в новинку.

— Ох, Логан, c'est magnifique[9].

Похоже, ей нравились стены пещеры, покрытые пятнами плесени. Но я тут же сообразил, что она показывает на рисунок, нанесенный поблекшей красной охрой.

Он был таким слабым, что я никогда его не замечал, да и сейчас мог разобрать лишь отпечаток ладони, поэтому спросил:

Что это такое?

— Священная история куан мамау,— пояснила Изабо.— Рисунок старше всего, что я когда-либо видела.

— Он сделан до того, как ваши короли украли наши пещеры,— сочла нужным вмешаться Магда.

— Эй, я принадлежу к королевской семье всего неделю! — Мне тоже пришлось высказаться в свою защиту.

— Тише...— мягко пробормотала Изабо, как будто мы были бранящимися детьми.— Это святое место. Разве ты не чувствуешь?

Я ощущал только особенную тишину и вес камней, нависших над нами, потом сосредоточился и уловил еще и очень слабый запах чего-то вроде благовоний.

— Отпечаток ладони — знак какой-то древней шаманки. Вот эти линии обозначают тринадцатое полнолуние года.

Изабо провела пальцем вдоль рисунка так, что я действительно отчетливо рассмотрел его, увидел, как крепнут едва заметные линии и танцует на них свет факелов, горевших много столетий назад, ощутил запах кедровых ветвей, которыми застилали пол. Приступ легкого головокружения заставил меня напрячься.

Должно быть, я издал какой-то звук, всматриваясь в стены, потому что Изабо снова чуть кривовато улыбнулась и спросила:

— Теперь ты все видишь, правда?

Я кивнул, мысленно возвращаясь к рисункам на стенах и истории, которую они излагали, а потом изумленно спросил:

— Это дала мне ты? Но как?

— Ничего сложного для помощницы шаманки,— ответила Изабо.— Мне нужно было просто найти нить истории этой шаманки, ту энергию, которую она заложила в рисунки.— Изабо показала на брызги красной краски, окружавшие отпечаток руки.— Это ее знак.

— Так я не свихнулся?

— Нет, — ответила Изабо, а Магда в то же мгновение фыркнула и заявила:

— Да!

— Смотрите,— потребовала Изабо.

Перед нами на стене возникло мерцающее изображение женщины, видимо той самой шаманки. Она была примерно в возрасте Соланж, но имела несколько светлых кос. Лицо и руки покрывали символы, нанесенные чем-то вроде синей краски. На ней было длинное ожерелье, по виду сделанное из костей, кристаллов и собачьих зубов.

Женщина зачерпнула из глиняной чашки горсть красной охры и размазала ее по стенам. При этом она что-то ритмично напевала, но я уже сосредоточился на полудюжине гигантских лохматых собак у ее ног. Они были похожи на волков. Над пирамидкой, сложенной из белых камней, поднимался дым благовоний.

Картины перед нашими глазами менялись все быстрее и быстрее. Сначала мы увидели собак, шерсть которых как будто трепал ветер, потом вампиров с окровавленными подбородками, красную луну над их головами, человеческое сердце, кувшин с кровью, беременную женщину с огромным животом, в котором шевелились щенки.

— Куан мамау,— почтительным шепотом поясняла Изабо.— Гончие матерей.

Потом потемнело все, не считая ломаной линии красного света в дальнем углу, на самом краю низкого потолка. Собака, нарисованная под ней охрой, зарычала.

Изабо выхватила из ножен меч. Священная атмосфера пещеры мгновенно рассеялась. Я потянулся к кинжалу, хотя не имел ни малейшего представления о том, откуда приближается опасность, попытался встать перед Изабо, чтобы прикрыть ее. Она пнула меня в ногу, и я выругался.

— Ты сам напорешься на мой меч,— рассеянно произнесла Изабо, не отрывая взгляда от красного света.

Он пульсировал, как сломанный зуб. В нем было нечто откровенно зловещее.

— Изабо, осторожнее,— напряженно произнесла Магда, когда та подошла к красной линии.

Я держался рядом, хотя Изабо шипела, пытаясь меня отогнать, и спросил:

— Какого черта, что это такое?

— Предостережение,— ответила Изабо, медленно опуская меч.— Я нарушила какие-то маскирующие чары, когда соединилась с энергией этого места.

— Маскирующие чары? — повторил я.— Мне не нравится, как это звучит.

— Обычный заговор,— сказала Изабо, передергивая плечом.— Ты можешь купить его у любой ведьмы или чародея.

— Ведьмы и чародеи,— пробормотал я.— Я все время забываю, что вроде как очутился в волшебной сказке.

Изабо покачала головой и недоуменно произнесла:

— Вампиры, которые не верят в магию?.. Мне никогда тебя не понять.

— Я не говорил, что не верю в это,— возразил я.— Просто не ожидал такого огромного количества доказательств.

Мне не нравилось даже ощущение красного света, падавшего на мое лицо. Я отступил на шаг и полюбопытствовал: