Рот сам собой разъехался в дурацкой ухмылке. Яннис уже обнимал меня, Лотар жал руку, а Баритон бормотал что-то невнятное насчет того, как отлично все получается. Я подошел к Катрине, и она тоже обняла меня, заключив в облако «герлена», потом Янниса, а потом уже нас обоих, прижав щеками к своим внушительным синтетическим грудям. Бхавин сунул мне сигару, председатель потрепал по голове Янниса, и тут же откуда-то появился сервировочный столик с шампанским, запотевшими бокалами и чипсами. Только тогда я заметил, что Мэдисон осталась на своем рабочем месте и, сидя с прямой, как доска, спиной, колотит по клавишам, и очки подпрыгивают на носу при каждом ударе на клавишу пробела. Подошедший Баритон осторожно положил ей на плечо свою широкую ладонь, и Мэдисон вздрогнула. Я решил поговорить с ней попозже, но не успел — Бхавин потащил всех на ланч в «Лэнган». Мы упились, перекочевали в другой бар, где Бхавин и Катрина проставились еще раз и где я танцевал на барной стойке, задрав руки и совершенно позабыв про Мэдисон.

Потом мы отправились в клуб на Хай-стрит-Кен, но Катрину повело в сторону на глазах у вышибал. Я поймал для нее такси, но ее вырвало — прямо на туфли. Я поймал другое такси. Катрина упала в салон и растянулась на заднем сиденье, успев лишь помахать на прощание рукой. Ее увезли, а мы с Яннисом все-таки прошли в клуб.

О Мэдисон я вспомнил только следующим утром, когда, явившись на работу, увидел ее за компьютером. Мир колыхался в туманной дымке похмелья. Я прошел к своему старому столу, собрал книги и бумаги и направился к новому рабочему месту — с мягким кожаным креслом, ореховым шпоном и более высокой перегородкой. На столе уже лежали «блэкберри», ручка с логотипом «Силверберча» и кожаная папка с моим именем, тисненным золотыми буквами. Яннис притащился после одиннадцати, хотя и мое присутствие в офисе было чисто физическим. Катрина предусмотрительно взяла выходной, так что отвечать на звонки пришлось мне. Бхавин выглянул из кабинета именно в тот момент, когда я давился последним куском сэндвича с беконом и яичницей и по подбородку у меня стекал жир.

— Как стол, Чарлз? Как рынки? Чем занимаешься? — С заплывшей поросячьей физиономии на меня смотрели крохотные черные глазки. В бородке мелькали серебристые пряди, возможно крашеные: слишком похожий был узор седины в бороде и на голове. Розовое пятно вокруг рта потемнело и наводило на мысли о внутреннем органе, выставленном для демонстрации в залитой ярким белым светом операционной. Бхавин носил красивые галстуки «Эрме» и пользовался лосьоном со сладкими цитрусовыми нотками, странно мешавшимися с запахом моего завтрака. Разговаривал он всегда излишне громко, с ненужным напором, как пьяница, пытающийся убедить полицейского в своей трезвости. С собой Бхавин принес короткую клюшку для гольфа и теперь взялся продемонстрировать мастерство, послав мяч из своего кабинета в чашку из-под кофе, которую поставил за моим креслом.

— Что? А, да. То есть… Нефть идет вверх. Восемьдесят за баррель. Акции тоже. Хороший удар. Штатовские фьючерсы[12]еще выше. На автомобильном рынке кое-что подросло. Все спокойно.

— Меня это не удивляет. Трейдеры звонят с самого утра. Все хотят знать, кто победил в великой битве за власть — я или Уэбби. Рад был рассеять их страхи. Уэбби слишком эмоционален для такой работы. Хороший парень — я был шафером у него на свадьбе, — ничего не имею против него лично, но жидковат в коленках. Я вижу перспективу. У меня есть амбиции. А где Яннис? Знаю, мы вчера прополоскали горло, но это не значит, что он может не ходить на работу. Я серьезно.

Я кликнул мышкой и потащил курсор по экрану, радуясь, что нашел силы проделать путь до офиса через сумрачный рассвет, хоть явился мутным и неумытым. Я смотрел на Бхавина — тот открывал график за графиком на панели «Блумберга», в точности как старый генеральный в мой первый рабочий день.

— Послушай, Бхавин, а почему Мэдисон обошли? У нее ведь опыта побольше, чем у меня или у Янниса. И сидит всегда допоздна. Она бы не отказалась. Нет, я, конечно, рад, ты не думай, но мне казалось, очевидный выбор — именно Мэдисон.

Он посмотрел на меня. Пристально, с прищуром, так что глаза превратились в узкие щелочки. В углу левого глаза повисла бородавка. Когда он говорил, она дрожала.

— Слишком много эстрогена, Чарлз. Слишком много эмоций. Катрина была бы против. Мэдисон слаба. В этом бизнесе яйца нужны, а у нее их нет. И не только в буквальном смысле. Ты с ней ладишь?

— Да. Думаю, да.

— Ну так вот. Я бы на твоем месте попробовал дистанцироваться. Добейся уважения. Покажи, что ты уже не тот мозгляк, который целый год только и делал, что лизал задницу портфельным менеджерам да заполнял бессмысленные таблицы, на которые никто и не смотрел. Я бы не разговаривал с ней какое-то время. Делай вид, что все время занят. Например, так… — Он пощелкал мышкой, схватил телефон и набрал торопливо неизвестно чей номер, пролистнул журнал «Трейдер», отшвырнул его, развел в отчаянии руками. — Понимаешь? Ты должен создавать впечатление. Фасад — вот что самое главное.

Он наклонился ко мне и, заговорщически понизил голос; кожа вокруг рта сморщилась и задвигалась в свете монитора.

— Знаю, нельзя так говорить, это политически некорректно и все такое, но мне не нравится работать с женщинами. Не нравится проводить с ними совещания. Не нравится полагаться на них. У меня есть один трюк. Каждый раз, когда имею дело с женщинами — с Катриной, Мэдисон или с кем-то из этих сучек-трейдерш — и они начинают давить, добиваться каких-то уступок, жать на эмоции, я вспоминаю, как рожала жена. Полная потеря контроля, вопли, слезы, сопли. Помню, какой слабой она выглядела, а перед самыми, родами еще и обосралась. Найди себе что-то такое. Держит в фокусе.

Бхавин вернулся в офис, а меня чуть не вырвало. Я с грустью посмотрел на свой старый стол. Мэдисон уже переложила на него несколько своих книг. Наши взгляды встретились, и она робко подняла руку и улыбнулась, отчего очки поползли вверх по носу. Я нахмурился, притворившись, что не вижу ее, повернулся к монитору и несколько раз, подражая Бхавину, нервно кликнул мышкой. Экран моментально погас, а где-то под моим столом что-то отчаянно запищало. Прибежавший из технического отдела парень присел возле терминала, поковырялся недолго, и шум прекратился. Мэдисон рассмеялась.

К концу дня, когда печень уже напоминала о себе легким покалыванием, веки опускались и экран расплывался перед глазами, я собрал материалы за неделю, надеясь избежать необходимости приходить в офис до понедельника и зная, что, скорее всего, притащусь в субботу. Яннис обзванивал приятелей, спеша поделиться счастливой новостью.

— Портфельный менеджер, детка. Я теперь портфельный менеджер. Кто у нас папочка? Да, тебе должно понравиться. — Бхавин запустил в него шариковой ручкой, и Яннис понизил голос: — Отметим сегодня, друган. Мой брат в городе. Снимем девчонок. Да. Там и увидимся. Спокуха.