А разгадка проста: с сестрой он общался по доброй воле, в то время как в школе его обязывали что-то делать, тем самым отбивая всякий интерес к учёбе. Однако он не бунтарствовал в полном смысле слова, возводя неряшливость в абсолют, когда действительно надо было что-то сделать, в данном случае выучить, он делал и делал прилежно, поскольку различал, где заканчиваются игры и начинается жизнь.

Аркадий ладил не только с сестрой, но и с отцом, дедом и бабкой, с одноклассниками, ребятами своего дома и вообще везде, где только не появлялся. Не парень, а загляденье. Только бабушка по матери постепенно исчезала из его жизни, на что имелись и естественные причины – она сильно состарилась и умом, и телом, и сама навещать внуков уже не могла – и противоестественные – Елена Борисовна ревновала парня к мачехе и, видя, как тот хорошо к ней относится, считала его предателем памяти её драгоценной Аннушки, но, к своей чести, никогда не давала ему этого понять.

Геннадий же Аркадьевич был вновь доволен жизнью, и молодая жена, и подрастающее поколение, и внушительные доходы всё более и более уверяли его в этом чувстве. Единственным тёмным пятном в благополучии являлось время от времени посещавшее его тревожное ощущение, посещавшее в те редкие минуты, когда он находился наедине с собой и ничем не занимался. Зрелого мужчину вдруг охватывало беспокойство, будто он всё потерял, у него ничего не осталось кроме него самого и его жизни, которая разом утрачивала всякий смысл. Ощущение сопровождалось неясной фантазией, Геннадию казалось, что он маленький мальчик, тонет в мутной воде, мерно опускаясь на дно и прекрасно понимая, что в последний раз видит небо над расширяющейся толщей воды. Материалом ей служило воспоминание о детской прогулке с покойным дедом, когда маленький Гена случайно упал в реку. Попытка отвлечься от этого неприятного чувства порождала чудной зрительный образ: человек, сидящий на корточках с удочкой посреди широкой реки, – и как только Безроднов издалека замечал, что тот поворачивается к нему лицом и начинает говорить, оба наваждения рассеивались. Однако вопрос оставался не решённым, превратившись в одно из обстоятельств, из-за которого он не умел и не хотел отдыхать. Причину настойчивости бессознательного Геннадий никогда вербально не высказывал, поскольку и так прекрасно её понимал, но поделать ничего не мог, свершилось нечто непоправимое, приходилось лишь мириться с этим и жить дальше.

И у него это неплохо получалось, мужчина искренне заботился о домочадцах, теперь, когда дело было налажено, у него появилось достаточно сил и времени. После окончания школы дочь он устроил в один из лучших вузов страны, причём не столько за деньги, сколько с их небольшой помощью, ведь она выросла прилежной девочкой и со вступительными экзаменами справилась сама. К тому же Света пошла по стопам отца, при том что тот предоставил ей полную свободу в выборе профессии.

Его отношения с женой хоть и могли со стороны показаться несколько прохладными и формальными, на самом деле являлись очень органичными. Совместного ребёнка у них не появилось, каждый получал от другого только то, что нужно ему самому, без посторонних иллюзий, а значит и без обид и скандалов. Никакой задушевности между ними не наблюдалось, она была у них с другими людьми, была и прошла, и теперь оба хотели спокойствия.

А взаимоотношениями с сыном Геннадий Аркадьевич прямо-таки наслаждался, время от времени откровенно дивясь, как у них с Анной мог получиться такой хороший мальчишка. Памятуя своё безрадостное отрочество, фактическое отсутствие общения с собственным отцом, который постоянно пребывал на работе, он будто пытался всё компенсировать им троим, вникая в каждую тонкость интересов современных подростков и выполняя каждую просьбу сына. Геннадий с не меньшим удовольствием, чем Аркадий, играл с ним в видеоигры, не брезговал общаться с его друзьями, получая за глаза лестные определения, и прочее. Но надо сказать, что и парень не был требователен в запросах, имея такие возможности, любой другой превратил бы свою комнату в склад мальчишеского барахла, его же спальня выглядела довольно просто, даже аскетично по сравнению с остальными помещениями их новой большой благоустроенной квартиры в центре Москвы.

Главный герой

Аркадий оказался последователен во всём, даже то дело, которому захотел посвятить свою жизнь, он выбирал сознательно и задолго до того, как стало необходимым принимать окончательное решение. Учился он без прилежания, однако не плохо, во всех предметах парень усердствовал ровно на столько, насколько было нужно, чтобы не скатиться на тройки, а большего ему и не требовалось. Каждый из учителей часто отмечал его холодность к своему предмету и, видимо, обсуждал её с коллегами, поскольку время от времени из уст то одного, то другого срывался упрёк в адрес Аркадия, причём не только общего характера, мол, чем же это он собирается заниматься, если ничем не интересуется, сопровождавшийся удивлением по поводу того, что такой совсем не глупый, весёлый и жизнерадостный парень так себя ведёт, но и сказанный примерно одними и теми же словами. Разгадка как всегда была весьма проста: Аркадий даже теоретически не связывал свою жизнь ни с одной из тех дисциплин, которым учился, кроме одной, но её как раз таки перестали преподавать за три года до выпуска.

Страсть к рисованию пришла к нему ещё в глубоком-глубоком детстве, но ни отец, ни, что весьма странно, мать не подумали отвести мальчика в художественную школу, хоть и видели у того несомненные задатки. Причина тому являлась до безобразия простой: они были поглощены своими делами, своими переживаниями, и, глядя на сына, в занятиях рисованием видели не возможность, а лишь дополнительную нагрузку, и не стали обременять мальчика, как не стали бы обременять самих себя в его возрасте. Бабушкам это виделось точно так же, а дед на подобное внимания не обращал. По прошествии некоторого времени маленький самоучка из рисования сделал для себя увлекательное времяпрепровождение, посвящая данному занятию строго определённые им самим часы, и ему прекрасно удавалось выдерживать график несмотря на юный возраст. Такая самоорганизованность у такого маленького паренька выглядела просто удивительной, и тем более было обидно, что её никто не оценил. Но он всё равно усердно калякал в альбомах после школы, которых у него к окончанию накопился не один десяток, и не думал ни прекращать, ни убавлять, ни прибавлять в художественном творчестве.

Однажды его хобби явилось кстати и принесло большую радость Анне. Аркадий подарил ей на день рождения небольшой портрет размером с паспорт на плотном белом картоне, который та заламинировала, вставила в