Я вновь приказал пополнить боезапас. Приказал оборудовать позиции в готовности к новому нападению. Распорядился насчет раненых. Вертолеты, кстати, за ними прилетели, хорошо. Еще чего-то приказал…

И обнаружил перед собой черного, как черт, бойца с какими-то подозрительными ведрами. Это же надо было так прокоптиться в бою, что на лице одни белки глаз блестели, в остальном же выглядел он чистым афрорусичем!

В нашей роте афрорусич был один, Пашей звали, но списали его из армии по ранению. Но больше-то вроде нет…

– Стой! Что несешь?

– Это… Товарищ капитан, выполняю распоряжение взводного командира!

– Какое распоряжение? Кто взводный? Фамилия?

– Рядовой Мальгин из взвода Пешина! Отыскал и несу провиант!

– Что за провиант?

– Шашлык… Замочили ко дню рождения… У лейтенанта Пешина.

– Ну и что теперь?

– Не знаю. Мы думали, его чоруги сожгли. Там у нас в казарме почти все сгорело… Но холодильнику повезло.

Шашлык… Ну и память у людей… Тут мы сами на шашлык чоругам чуть было не пошли…

– Понял. Рад за ваш холодильник. Свободен.

Пока я решал, как бы поделикатнее, без матюгов, намекнуть Пешину, что сейчас… ну-уу… не самое лучшее время для шашлыков…

Пока отвечал на какой-то насущный служебный вопрос Арбузову…

Пока искал Пешина…

У меня ожил служебный телефон. Не рация, а именно сотовый. Я уж думал чему-чему, а этому барахлу теперь пришел полный и бесповоротный капут…

– Степашин на линии, – сказал я.

– Иванов беспокоит.

Иванов?! Товарищ Иванов?!

Однако действие стимулятора СПOД-4 постепенно входило во вторую фазу, эмоции выветривались, искренне изумляться я уже не мог.

– Слушаю вас, товарищ Иванов, – безмятежно сказал я.

– Спасибо за «Гневный», капитан. И за оба боя спасибо.

– Всегда рады, – ответил я вместо «Служу России», сам себе поражаясь.

Иванов одобрительно хмыкнул.

– А теперь слушайте, Лев: это очень нехорошо получилось, по моему мнению, что вашей ротой пришлось все дыры затыкать. У нас есть и другой осназ, немало десантников, танкистов… Я понимаю, не вина командиров, что ваша рота попала из огня да в пламя… И все-таки я имел разговор с Бердником и Трифоновым… Как слышите меня?

Я, похоже, даже дышать перестал, не мог понять, к чему Иванов клонит.

– Слышу хорошо, товарищ Иванов.

– Так вот. Имел с ними разговор. И строго приказал: 92-я рота должна до утра отдохнуть. Даже если с неба астрофаги начнут падать, если весь чоругский спецназ свалится нам на голову – людей Степашина поднимать в ружье только в самую последнюю очередь! Пусть, если что, дивизия «Полесье» еще повоюет, а то она сегодня не очень-то меня впечатлила.

«Х-ха!.. Десанту-у-ура», – злорадно подумал я.

– Итого вывод, – заключил Иванов. – Я в приказном порядке настаиваю на том, чтобы все вы как следует отдохнули. Не покидая места дислокации, разумеется. В остальном я вас никак не ограничиваю.

– Понял вас, товарищ Иванов.

– Детоксин у вас остался там?

– Уверенности нет. Не обессудьте.

– Неуверенность в таких вопросах простительна. – Иванов коротко хохотнул. – Я пришлю вам своего вестового с чемоданом детоксина. Ждите. И – всего вам доброго, Лев.

– Всего доброго, товарищ Иванов!

Я медленно отнял трубку от уха. Медленно, как во сне, опустил руку…

Мне казалось, что я стал жертвой наведенной галлюцинации.

Я пересекался с Ивановым несколько раз. Так сказать, «по работе». И до войны, и во время.

Это был тяжелый, жесткий человек, готовый заплатить за решение поставленной задачи любую цену. Ни себя не щадил, ни других. И это, наверное, правильно…

А вот сейчас по телефону со мной как будто говорил не Иванов, а Сахар Медович Мармеладов. Что, правда так хорошо дела у нас идут? Или, наоборот, настолько плохо?

Как бы там ни было, настроение мое радикально улучшилось.

Вот почему я для начала в спешном порядке обежал доступных взводных и слупил с каждого по четвертаку. Затем прибавил от себя полтинник. Поймал старшину Бурова, очень надежного мужика, и наказал:

– Ставлю боевую задачу. Вот деньги. Сто пятьдесят терро. Берешь с собой двух человек. Идешь… Не знаю куда… Хочешь – в город, хочешь – к нашим пилотам. Проявишь в этом вопросе инициативу. Можешь плыть, можешь ехать, если найдешь на чем. Меня не колышет. И мне совершенно не интересно, как, но через полчаса возвращаешься с подарком для лейтенанта Пешина.

На самом деле весело, да? Где и что он в час ночи найдет – в чужом городе, через который только что прокатилась война? А если не в городе, скажем, а на космодроме, какие там сейчас могут быть подарки? Чоруги, тушенные в собственном люксогене?

Чем мне мил Буров? Там, где у любого человека возникли бы сто сорок четыре думушки, всякие пакостные «да, но», Бурову хватает понимания ситуации, чтобы оставить их при себе. Поэтому старшина сказал только:

– Полчаса – критично? Или сорок минут можно?

– Сорок минут – можно. Пожалуйста, Костя, не подведи. Очень на тебя надеюсь.

И только вслед за тем я разыскал Пешина. И сказал ему вовсе не то, что собирался до разговора с Ивановым.

– Стас, с днем рождения тебя! Честно скажу: не знал, подарком не озаботился. Не обессудь… В общем, поздравляю тебя, желаю счастья, твердой руки, успехов в личном и безналичном, больших и ярких звезд! Служи большой, не будь лапшой.

Я пожал лейтенанту руку и, поддавшись внезапному порыву, крепко обнял его, мощно хлопнув по спине.

По-моему, лейтенант был одновременно и тронут, и немного обескуражен отсутствием подарка от роты.

Не ищу себе оправданий, но такие дела у нас – в ведении командира. Но настоящего командира, Плахова, с нами в ту неделю не было, а я со своей должностью «исполняющего обязанности» пока не обвыкся толком… Хорошо у других: там днями рождения и прочими торжествами ведает пресс-офицер при штабе батальона, у него работа такая. Но наша рота была отдельной, никакого батальонного штаба над нами не стояло.

Ну, обескураженность обескураженностью, а пусть скажет спасибо Иванову. Я, честно говоря, собирался Пешину устроить выволочку за его шашлыки. Тут, понимаешь, пожар в борделе во время наводнения, а у него – шашлыки и день рождения.

– Спасибо, товарищ капитан! Ну так что, разрешите тогда созвать всех ребят? Займемся шашлычком вплотную!

«Кушать хочется… Хорошо бы шашлычка!» – подумал я.

– Да нет, Стас, вы же на свой взвод рассчитывали… Празднуйте… Зачем всех ребят…