Помимо гибели ценных агентов и оперативных работников в Западной Европе в 1941 — 1943 годах, — как писал свидетель этих событий генерал-лейтенант в отставке Павел Анатольевич Судоплатов, — мы потеряли в результате действий немецкой контрразведки руководителей наших резидентур в Смоленске, Киеве, Одессе, Херсоне, Николаеве, основных крупнейших городах, оказавшихся в зоне оккупации.

Среди погибших были видные сотрудники советской разведки: Каминский — один из создателей «Красной капеллы» в Германии, Кудря — резидент в Смоленске и Киеве, Молодцов — в Одессе, Лягин (накануне войны заместитель начальника разведывательного управления НКВД) — в Херсоне и Николаеве.

Следует отметить, что Сталин был раздражен пока что голыми обещаниями союзников открыть второй фронт. Ленд-лиз действовал ответственно, хотя и в военно-экономической помощи недруги в стане союзников пытались вставлять палки в колеса этих договоренностей в виде не доукомплектования (например, моторы для самолетов направляли на одном корабле, а крылья и фюзеляжи — на другом и так далее). Стоило одному кораблю погибнуть, появлялась элементарная некондиция, брак, потеря плановости в поставках боевой техники на острые участки фронта.

Не обошлось без пикировки и на заключительном этапе переговоров. Так в беседе со Сталиным Черчилль заявил:

— Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае, я сделал все для того, чтобы он стал нашим верным союзником…

— Ну, тогда наша победа обеспечена, ведь дьявол, разумеется, на моей стороне. Каждый знает, что дьявол — коммунист, — заметил с лукавой улыбкой Сталин, слегка покручивая указательным и большим пальцев левой руки кончик усов, как он это делал всегда, когда чувствовал победу над своим собеседником

Рузвельт понимающе улыбался. Ему не хуже, чем Сталину, была знакома реплика Черчилля образца июня 1941 года:

«Если Гитлер вторгнется в Ад, я заключу союз с дьяволом».

Ни один из «Большой тройки» не испытывал иллюзий в отношении других участников встречи. Сталин знал, что официальная позиция США в отношении германо-советской войны во многом определяется соображениями лидеров сената:

«Победа коммунизма будет более опасной для США, чем победа нацизма».

Так заявлял сенатор-республиканец Р.Тафт. Другой сенатор-демократ Г.Трумэн цинично изрек:

«Пусть они убивают друг друга как можно больше».

Знал он также, что для Черчилля ненавистна сама мысль о существовании сильной России, тем паче коммунистической и безбожной.

Так, что встречались в Тегеране союзники, но не друзья, и не по взаимной симпатии, а по большой нужде, исходя из оперативной и стратегической обстановки.

К 1943 году со всей очевидностью определилось, что ни в одиночку, ни вдвоем вытянуть победу в ближайшее время в войне на суше и на море против стран «оси» не сумеет ни СССР, ни Англия с Америкой, а у Германии может открыться второе дыхание за счет вероятного появления новых видов оружия.

Все спешили не опоздать в Европу, быстрее разбить и поделить территорию Германии и нарезать новые границы для европейских стран.

Предварительными данными о том, что «тройка» руководителей СССР, США и Великобритании готовится собраться в Тегеране, немецкие спецслужбы располагали и к этой встрече готовились интенсивно.

* * *

Николай Григорьевич Кравченко прибыл в Тегеран, естественно, раньше основной делегации. Он сразу же встретился с теми людьми, с которыми ему предписывалось указанием Абакумова. Изучив оперативную обстановку, он уже знал все слабые и сильные стороны противника, способного своими диверсионно-террористическими группами осуществить задуманную, как потом станет известно, операцию «Длинный прыжок», разработанную нацистским диверсантом № 1, начальником секретной службы СС в VI отделе главного управления имперской безопасности (РСХА), оберштурмбанфюрером Отто Скорцени.

По данным резидента советской внешней разведки Ивана Ивановича Агаянца в августе 1943 года немцы сбросили в районе Кумского озера близ города Кум, расположенного в семидесяти километрах от Тегерана, команду из шести радистов. Дней через десять они уже осели на конспиративных квартирах под иранской столицей. Отдышавшись и приведя себя в порядок, небесные пришельцы на машинах добрались до виллы, подготовленной им местной агентурой.

Эта группа тут же установила радиоконтакт с Берлином, с тем, чтобы обговорить сроки и место плацдарма для высадки диверсантов второй группы во главе с Отто Скорцени.

Однако этим амбициозным планам диверсантов не дано было свершиться. Все их радиосеансы пеленговались и расшифровывались советскими и английскими специалистами — контрразведчиками. Техническое оснащение специальных служб обеих стран, заброшенное в Тегеран, позволяло это сделать с оценкой на «отлично».

Вскоре, после длительных поисков радиопередатчика, всю группу захватила наша контрразведка, и заставила работать с Берлином под контролем союзных спецслужб.

Для того чтобы предотвратить высадку второй группы и избежать ненужных потерь с обеих сторон, немецкому радисту была дана установка — сообщить в разведцентр, что они раскрыты и захвачены. Узнав о провале, руководство РСХА отказалось от своих планов.

И уже за несколько дней до начала конференции под руководством представителей двух центральных контрразведывательных ведомств: от НКВД СССР Берии — генерал-лейтенанта Павла Васильевича Федотова и от ГУКР СМЕРШа НКО СССР Абакумова — подполковника Николая Григорьевича Кравченко были проведены аресты немецкой агентуры, вычисленной разведчиками нашей резиден-туры совместно с англичанами и американцами.

Не без помощи источников нашей внешней разведки, и в первую очередь резидента И.И.Агаянца и разведчиков Г.А.Варданяна, Г.Л.Оганес и других, советской и английской контрразведкой было арестовано более 400 глубоко законспирированных немецких агентов.

Последним из арестованных взяли руководителя немецкой ре-зидентуры Франца Майера, ушедшего в глубокое подполье. Его вычислили на армянском кладбище, где он, отпустив бороду и искусно перекрасившись, работал могильщиком, но этот маскарад не спас его от разоблачения. Из этой массы разоблаченной агентуры часть была осуждена, другие немецкие агенты перевербованы и работали «под колпаком», дезинформируя свое руководство. А третьих поделили между собой спецслужбы СССР и Англии и отправили в свои страны для детального «общипа»…

Но вот исследуя судьбу немецкого резидента в Иране Франца Майера, у автора романа «Тегеран», армянского советского писателя Герегина Севунца (Григоряна), знатока событий в Иране периода войны, обнаружилась другая версия. Кстати, роман появился в печати в 1951 году. Писался он им на основании своей же повести «Проспект свободы», опубликованной в 1947 году.

Вот, как он описывает этот период:

«На четвертый день после того, как был отдан приказ о военных действиях против русских на севере, иранской армии уже не существовало. Кое-где еще оставались ее разрозненные, беспорядочно разбегающиеся части, которые и сами не знали, куда бегут. Не меньшей паникой были охвачены и многочисленные гитлеровские агенты, руководившие прокладкой дорог и строительством военных аэродромов для нападения на Советский Союз со стороны Ирана.