– Сколько ему уже?

– Пять лет. Отец называет его аутистом прямо при матери. Мило, не правда ли?

Мальчика зовут Максим, он мало говорит, и у него нет друзей в детском саду. Педиатр нашла у него симптомы аутизма.

Марго щелкнула черепаховой заколкой-крабом и распустила волосы.

– Вы передали сестре, что я по ней скучаю?

Спаситель отрицательно покачал головой.

– Забыли? – сердито уточнила Марго.

– Нет. Ты сама ей должна сказать об этом.

Взгляд Марго блуждал по сторонам. Остановился на коробке с игрушками. Потом на картине «Странник над морем тумана».

– Еще я думаю о Самюэле. Я как-то видела его на улице Бургонь, он выходил с приятелем из кафе.

«Скорее всего, с Тибо», – подумал Спаситель.

– Думаю, он меня не заметил. Но в любом случае…

Марго защемила крабом пальцы.

– В любом случае все кончено. Он слишком серьезно настроен, а это не для меня. Говорил о браке. Каково?! Имена наших будущих детей обдумывал… – Марго усмехнулась. – Он меня напугал. Летом я как будто очнулась. Поняла, что не готова брать на себя такие обязательства, рановато! Но главное, если честно, я не хочу прийти к тому, к чему пришли мои родители. Не хочу детей. Жизнь – это боль. Я не хочу никого обрекать на боль.

– Никто не обязывает тебя иметь детей, – уверил Марго Спаситель. – А ты никогда не думала, что можно любить кого-то и при этом не терять свободы?

– Да, и с тобой будут обращаться как со шлюхой.

Она протянула красивый черепаховый краб Спасителю.

– Хотите?

– Не уверен, что найду ему применение.

Она прицелилась и швырнула заколку в мусорную корзину возле письменного стола.

– Вот так, – сказала она, и в ее голосе впервые послышалось удовлетворение.

Собираясь уходить, Марго положила на письменный стол сорок пять евро, плату за консультацию, потом остановилась и посмотрела на Спасителя.

– Хочу сделать себе татуировку, – сказала она, водя указательным пальцем по сонной артерии. – Вы тоже считаете, что это вульгарно?

– На шее будет привлекать внимание.

– И что?

– Оно не всегда желательно.

– Например?

– Устный выпускной. Собеседование, когда ищешь работу.

– Вы всерьез устарели.

– Вполне возможно.

– А вас можно разозлить?

– Не за сорок пять евро.

– А какая ваша цена?

В мозгу Спасителя вспыхнул сигнал тревоги: они стоят слишком близко друг к другу.

Он восстановил дистанцию и, кивнув Марго на дверь, сказал:

– До следующего вторника.

Ему все еще было не по себе, когда он вместе со всеми уселся на кухне ужинать. Не будь он так погружен в свои мысли, он бы заметил покрасневшие глаза и блестящий, несмотря на пудру, нос Луизы.

* * *

С начала учебного года Алиса всегда садилась на французском в первый ряд, чтобы как можно лучше видеть и слышать господина Козловского. Но в эту среду она села на второй, потому что так и не дочитала до конца отрывок из «1984», а из того, что прочитала, ничего не поняла.

– Итак, что вы думаете об этом тексте? – задал вопрос месье Козловский.

Мертвая тишина. Алиса внимательно рассматривала новый костюм учителя: серый пиджак, жилет, узкий полосатый галстук, узкие с острыми носами туфли. Нет, она не ошиблась: перед ней идеал мужчины.

– Только не все разом, – продолжил несколько обескураженный молчанием класса учитель.

– Ну, это что-то вроде антиутопии, – решился высказать свое мнение Йохан. – Вроде «Рассказа служанки»[30].

– Да, действительно. Это антиутопия – иными словами, мир будущего, изображенный мрачными красками. Сейчас это модная тема для телесериалов. Как вы думаете, почему?

– От этого становится тошно, потому что может случиться с нами, – высказалась Полина.

– Да нет, это уж точно нереально, – возразила Сельма.

– А что именно нереально? – попросил уточнить учитель.

– То, что за людьми постоянно наблюдают через телеэкраны, – ответила Сельма.

В отличие от Алисы, она внимательно прочитала текст.

– А вы знаете, что в Великобритании, где, собственно, и происходит действие романа «1984», сейчас приходится одна камера видеонаблюдения на каждые пятнадцать жителей? – спросил Козловский, любивший подталкивать учеников к размышлениям.

– Да, но не в квартирах же!

– Ты же сама – кружочек на мобильнике твоей мамы, – напомнила ей Марина.

– Пожалуйста, никаких аргументов ad hominem[31], – вмешался Козловский, хотя никто, само собой, не понял, что он хотел этим сказать. – А вас никогда не смущала реклама на вашем компьютере, которая связана с содержанием сайтов, на которых вы только что побывали? У вас не возникало ощущения, что читают ваши сообщения? А все это делают «куки», маленькие файлы-шпионы, которым вы позволяете проникать в свой компьютер.

Алиса отключилась. Она точно поняла, что предпочитает Ламартина.

Марина подошла к Алисе на перемене.

– Слушай, а как проходил развод у твоих родителей?

– Развод у моих родителей? – повторила Алиса, невольно воспользовавшись удобной манерой Спасителя вести разговор.

– Ну да. У моих сейчас война на всех фронтах. Из-за чудной идеи моего папочки завести со своей подружкой младенца. Когда я бываю у них, только и слышно: «ребенок, ребенок, ребенок». И от мамы я слышу то же самое, потому что она в ярости. В общем, этого младенца я выкину в окно!

– Ну-ну, – промычала Алиса сквозь зубы.

Разумеется, никому ни слова, что мама у нее беременна. Это никого не касается. К тому же все-таки в сорок лет, как ни говорите, это…

Луиза не вставала с кровати, на нее накатил приступ безысходной тоски. Вчера перед ужином она набралась мужества и прочитала все отзывы о своей книге на Амазоне. «Сборник идиотских советов и тошнотворных стереотипов girly»[33]. «Как я поступаю с волосами под мышками»!!! Скажите пожалуйста, кого в 12 лет могут интересовать такие вопросы?! А сообщения вроде “У Бейонсе и Мэрилин Монро размер XL” вообще надо выкинуть вон, а не отравлять мозги нашим детям!!!»