маленькую ленточку, как наша, могли трое: пулемётчик, снайпер и гранатомётчик. После того как тут побывали ВВ МВД, чеченцы стали менее дружелюбны к федеральным войскам. Бывало, что уже в зачищенном селе вновь объявлялись боевики. Они отдыхали, зализывали раны и снова выходили на тропу войны. Воевать против восемнадцатилетних пацанов – одно удовольствие. Таких, как мы, часто брали в плен. Могли обменять или убить на камеру, в зависимости от численности банды. Большие группы боевиков меняли или отдавали бойца за выкуп. Банды поменьше – убивали, закрепляя авторитет среди своих. У войск МВД дела обстояли куда хуже – их убивали всегда.

Навстречу попалась колонна десанта. Парни обменялись криками, не останавливаясь, продолжая движение. Один из бойцов в тельняшке и расстегнутом кителе держал на коленях большого гуся, поглаживая его, словно собаку. На поворотах дорог стали чаще попадаться блокпосты. На окраине очередного села медленно садился вертолёт, высаживая группу спецназа.

Тошиба замёрз и перебрался на броню, закинув ноги на сетку эжектора. Он грел их о выхлоп машины, укрывая лицо воротником бушлата от ветра и грязи. К вечеру добрались до позиций. Скачков доложил Макееву, распрощавшись с Тошибой.

– Скорее всего, завтра пойдём вперёд, – сказал взводный, глядя на Саню, – так что не расслабляйтесь. Все машины должны быть на ходу и с полным боекомплектом. На построении я уже об этом говорил.

А теперь получи сухой паёк и выспись как следует.

В блиндаже первого взвода громко смеялись. Почти все были трезвые. Истомин навёл шороха среди своих казаков перед наступлением. Контрактники вспоминали забавные случаи, связанные с периодом срочной службы. Пехота внимательно слушала, разинув рты и постоянно перебивая. Особенно если рассказ касался первой чеченской войны. Булат говорил не торопясь, делая интригующую паузу там, где это нужно, внимательно наблюдая за реакцией бойцов.

– Не поверите, ребята, – продолжал контрактник, – в дерьмо можно вляпаться в буквальном смысле слова. Это в Грозном было. Сразу после Нового года. Псковские десантники передали нам Грозненский бассейн, он рядом с кинотеатром находится. Дело было ночью, мы посты приняли, заняли позиции. Из штаба нам игрушку новую прислали в ящике, в целлофане ещё. Мы этот соколиный глаз «перископом» обозвали. Смотровая труба, короче. Предназначена для обнаружения живой силы противника в ночное время. Классная, кстати, вещь против снайперов.

– И? – нетерпеливо спросил Титов, пока Булат прикуривал папиросу.

– И стал наш взводный собирать этот гостинец методом проб и ошибок в полной темноте на ощупь. После сборки долго искали место, куда прибор поставить, а вокруг бои идут. Пули и осколки летают, как комары на болоте. Игрушка дорогая, сами понимаете. – И куда вы с ней? – опять перебил Серёга.

– Титя, ты помолчать можешь? – крикнул Гера.

– Решили разместить у одного из оконных проёмов бассейна, – затянулся папиросой Булат, морщась от едкого дыма, – но вот незадача вышла. До окон хрен дотянешься. Это ж метра два высоты будет. Чтобы решить проблему, пришлось разобрать смотровые трибуны. Выбрали окно в углу и подтащили туда столы, ну как парты школьные. Одну на другую ставили, чтобы баррикада устойчивая получилась. Взводный залез наверх, давай перископ устанавливать, и в этот момент шальная мина прилетела. Шарахнула прямо в этот угол, но с противоположной стороны. Лейтенант кубарем вниз полетел вместе с трубой этой. Приземлился аккурат в злосчастный угол. Сам цел, перископ цел, но беда не в этом. Беда в том, что псковские братки туда неделю по большой нужде ходили, и он всё это добро своим телом разминировал. Короче, вонь поднялась невыносимая. Офицер всю дивизию матом кроет, а мы хихикаем. Он к нам – мы от него. И воды негде взять, чтобы отмыться. Вот так и воевали.

Парни смеялись, разливая горячий чай по кружкам, Титов просил рассказать ещё что-нибудь, но Булат уже засыпал.

– Ты заходи в гости почаще, у нас тут весело! – сказал Бембетов, поправляя бушлат под головой.

– Лады, а сейчас идти пора. Скачков приехать должен, – ответил сержант, надевая бушлат, прожжённый в нескольких местах. – Я ему мёда припас немного. Порадую бойца. Скоро построение, Макеев искать начнёт. Всем мира, братья.

Сержант выполз из блиндажа. Начинало темнеть. Он шёл не торопясь, оглядывая бойцов, готовивших машины к маршу. У БМП Фомы и Змея что-то оживлённо обсуждали трое дембелей. Все с третьего взвода.

– Чего трётесь, мужчины? – спросил Титов.

– По поводу «дички» соображаем, – ответил наводчик из Краснодара.

– Ну тогда я с вами! – сказал сержант.

– Кого послать – не знаем.

– А чего тут не знать, – стал оглядывать позиции Титов, – вон Фикса без дела мается. Э, воин, бегом ко мне.

Пулемётчик Фикса не торопясь подошел к старослужащим. Высокого роста, смуглый молчаливый парень. В силу того что неплохо показал себя на стрельбах, ему вручили ПКМ.

– Как «шмаль» растёт, знаешь? – спросил Лёха.

– Знаю, пятилистник обычный, – ответил неуверенно Фикса.

– Бери сумку из-под противогаза и дуй в поле. Полную набери, – проинструктировал бойца Серёга.

– А вдруг мины?

– Нет там мин. Не беспокойся.

Фикса взял сумку противогаза и ушёл метров на сто от позиций взвода. Поле огибала грунтовая дорога, по которой перемещалась техника в тыл. Здесь водители не боялись использовать фары, и любую «коробочку» можно было увидеть издалека. Пацаны наблюдали за бойцом, снующим по полю. Его голова то появлялась, то снова исчезала в кустах травы и кукурузы. Парни попусту заболтались и не заметили приближающийся БТР с комбатом и психологом батальона. Те, видимо, решили на ночь глядя навестить роту с инспекцией. Титов первым увидел вставшую машину у обочины дороги и бегущего к ней бойца. У сержанта округлились глаза и открылся рот. Ваня залез на башню, чтобы лучше видеть картину ареста с последующим разоблачением.

Перепуганный Фикса указывал рукою прямо на них, медленно снимая сумку с марихуаной с плеча. Ваня сразу решил заняться уборкой машины, медленно уходя к открытым дверям десанта. Титов вспомнил, что его ждёт Скачков, и собрался бежать, но было поздно. БТР подъехал вплотную к бойцам. С брони спрыгнул психолог и с ходу ударил двух первых попавшихся бойцов.

– Поехали обратно в штаб! – крикнул капитан водителю. – Вы все трое со мной.

Титов всю дорогу до штаба облизывал разбитую губу, молча смотря на подельников. Впервые в жизни ему хотелось, чтобы БТР заглох на дороге. Казалось, что чеченский плен куда лучше допроса психолога. Невольно в голову полезли все ужасные и странные истории, рассказанные об этом человеке. Серёга смотрел на Ваню, который даже не курил сигареты и просто оказался не в то время и не в том месте.

– Ждать здесь! – злобно сказал капитан и вошёл в палатку.

Внутри горел электрический свет. Все штабные палатки были запитаны от генераторов. Титову рассказывали, что упитанные тыловики из комендантских взводов по вечерам играют в игровые приставки и смотрят видеофильмы. Многие носят уставные «подшивы», изводя наволочки просто так. А на переднем крае люди спят на земле. Многие мочатся под себя, застудив почки. Думать об этом было противно, и сержант закурил, оставляя окровавленные следы на краешке сигареты. – Заходим по одному! – крикнули из палатки.

Титов пошёл первым, нагло улыбнувшись парням. Ясно дав понять, что плевать ему на нравоучения психолога и всех остальных.

– Ну садись на стул и рассказывай, как ты стал пособником боевиков? – прищурился капитан, отстраивая фокус фотоаппарата.

– Не могу знать. О чём вы тут, товарищ капитан? – ответил сержант, наблюдая, как кто-то из штабных вываливает на стол марихуану.

Штабной тут же достаёт пачку «Беломора» и начинает опустошать гильзы папирос, бережно раскладывая их рядом с травой на столе. Серёга понял, что капитан готовит подставу, да ещё и с фотосессией в придачу.

– Вы Ивана-то отпустите, он ведь не курит даже, – продолжил уже из чувства благородства Серёга.

– Ты мне, блядь, тут зубы не заговаривай, сосунок, – вспылил капитан, окончательно входя в роль злого следователя, – я вашего брата за полверсты чую.

– Я в руках эту гадость не держал, – смело ответил Титов, – и вы меня с ней не ловили.