— Меня привез в город мой сосед. Если я смогу провести к лорду Эверсли его со слугой и в их присутствии будет подписано завещание, я привезу его завтра же.

— Вы сможете так сделать?

— Я постараюсь.

— Очень хорошо, хотя и не совсем по правилам. Мне все это не нравится. Вы говорите, он подписал что-то в пользу этой женщины. Это очень неосторожно. Лорд Эверсли может оказаться в опасности.

— Вы хотите сказать, что она… Я в ужасе посмотрела на адвоката, и он серьезно добавил:

— Я не думаю, что она будет угрожать его жизни. Но при таких обстоятельствах, если что-то произойдет, вы же знаете, что о высокой морали тут речи не идет, все это может стать опасным. — Розен-старший вопрошающе посмотрел на меня. — Это довольно странно. До меня доходили слухи о том, что творится в Эверсли-корте. В старые времена такого не могло случиться. Все было в полном порядке. Вы как представительница своей семьи должны это знать. Вы понимаете, что завещание должны заверить два свидетеля, которые не являются наследниками. А вы указаны в завещании, думаю, вы в курсе.

— Да. Лорд Эверсли говорил мне.

— Как дочь леди Клаверинг вы прямая наследница. Я полагаю, что лорд Эверсли хочет, чтобы имение перешло к вам. Это естественно, иначе и быть не может. Ваши предки перевернутся в могилах, если оно отойдет к этой вульгарной особе.

— Этого не случится, — пообещала я. — Я верну вам завтра завещание подписанным.

Мистер Розен-старший с сомнением покачал головой. С его точки зрения все это было весьма неэтичным. Даже сейчас он предпочел бы вернуться со мной, чтобы своими глазами убедиться в том, что с завещанием все в порядке.

Однако я постаралась внушить ему, что должна сделать все в соответствии с пожеланиями дяди. Выйдя из конторы, я отправилась на постоялый двор. Там я рассказала Жерару о происшедшем, и он согласился со мной, что надо отправляться немедленно, а не задерживаться перекусить. Он прихватит своего лакея или кого-то из доверенных слуг, и Мы до прихода Джесси постараемся уладить дело с подписями.

Мы как раз все успеем, если поторопимся и если нам повезет.

Было замечательно путешествовать в коляске и слушать, как Жерар оживленно говорит про то, как быстро мы закончим дела с завещанием и доставим его обратно стряпчему. Как чудесно, что он принимал мои дела так близко к сердцу!

Я считала, что Жерар чрезмерно драматизирует ситуацию, чтобы позабавить меня, но он стал убеждать, что это далеко не шутка: неразборчивая в средствах женщина и ее любовник против беспомощного старика, находящегося в их власти, и который к тому же готов заплатить слишком дорого за мир и спокойствие своих последних дней.

Жерар достал часы из кармана:

— Мы вернемся в Эндерби около половины четвертого. Я позову кого-нибудь из своих людей, и мы поедем прямо к вам. Мы незаметно проскользнем в комнату, заверим подписи, а потом, если вы доверяете мне, я немедленно отвезу завещание стряпчему.

— Но я могу доставить его и завтра.

— Да, мы можем сделать это и завтра. Но, зная людей в этом доме… Я хочу сказать, что такие, как они… завещание должно как можно скорее попасть в руки стряпчего, и мне не нравится сама идея, что оно находится в доме.

— Уж не думаете ли вы, что меня могут убить, чтобы завладеть им?

— Ну, это слишком чудовищно. Я не допущу этого. Случись такое — мне не дожить счастливым остаток моих дней.

Я рассмеялась:

— Ну, это слишком сильно сказано!

Помолчав, он ответил:

— Я беспокоюсь. Давайте сделаем, как предлагаю я.

Он подстегнул лошадей, и вот мы уже подъехали к Эндерби. Потом все происходило чрезвычайно быстро, на одном дыхании. Это было непохоже на все, случавшееся со мною ранее. Я восхищалась тем, с какой скоростью и точностью Жерар выполняет любое поручение.

— Вы действуете так, как будто выполняете дипломатическую миссию, заметила я.

— Конечно, ведь помимо всего прочего я — дипломат. И, уверяю вас… это наилучший способ уладить дело.

Часы пробили четверть пятого, когда мы прошли в спальню дяди. Он слегка удивился, когда я представила ему мужчин и объяснила, зачем они пришли. Я достала завещание, и необходимые подписи были, наконец-то, поставлены. Жерар свернул бумагу и сунул ее под мышку.

Дядя Карл сжал мою ладонь и сказал:

— Умница, девочка.

— А теперь, — сказал Жерар, — наше дело поставить это в город.

— Вам надо поторопиться, — добавила я.

— Да, — сказал дядя Карл, — пока Джесси не проснулась.

Он улыбался, и его глаза лучились восторгом. В них, безусловно, таилось лукавство. В какой-то момент мне подумалось, что он осознает всю нелепость ситуации. Сейчас я уже не верила, что у Джесси может сохраниться надежда унаследовать Эверсли.

Создавалось впечатление, что мы играем заученные роли в фарсе, которым старик пытается оживить свою скучную жизнь.

Так или иначе, завершив дело, мы спускались вниз, стараясь ступать тихо.

Как только мы вошли в холл, я приметила какое-то движение на лестнице и, быстро обернувшись, заметила Эвелину.

— О! — воскликнула та. — У нас гости.

— Это дочь экономки, — объяснила я Жерару. Эвелина уже подбежала к нам и невинно улыбнулась Жерару. Он поклонился и, повернувшись, направился к выходу.

Я проводила мужчин до коляски и вернулась в дом. Эвелина все еще находилась в зале.

— Я и не знала, что эти люди приглашены к нам, — заявила она. — Я знаю их, они живут в Эндерби.

Я прошла мимо девочки, которая с любопытством глядела на меня, явно ожидая объяснений, которые я была совершенно не настроена давать. Со стороны дочери экономки было слишком нахально выспрашивать о моих посетителях.

Я вошла в свою комнату и подошла к окну. Я увидела, что Джесси уже возвращается в дом. Эвелина обязательно расскажет ей о гостях, и та наверняка заподозрит неладное. Но в это время Жерар уже будет на пути к городу.

Этим вечером за ужином я почувствовала атмосферу смутной подозрительности. Джесси, как обычно, с жадностью поглощала пищу, потом натянуто улыбнулась мне и произнесла:

— Эвелина сказала мне, что сегодня у нас были гости из Эндерби.

— Обычный визит соседей, — ответила я.

— Но раньше они никогда к нам не заходили.

— Да?

— Я считаю, они прознали, что здесь гостите вы. К «хозяйчику» они никогда не приходили.

Я пожала плечами, — Один из них настоящий красавец, — заметила Эвелина.

Я смутилась.

Джесси вела себя очень осторожно и отличалась хорошей наблюдательностью, я видела, что она озадачена и ей не нравится сама мысль о посетителях в доме.