не смотрел ни одного матча «Бакайз» с самого выпуска. Мне глубоко начхать, играли ли вы за «Лонгхорнс» и надрали ли мне жопу лет двадцать назад. Мне не начхать только на то, что случилось с вашими родителями.

— Ну, вот и славно. Я сказал вам все, что мне об этом известно. Если этого мало — что ж, очень жаль.

Повернувшись в кровати, Мелвин уставился в стену.

Богарт бросил взгляд на Декера, по-прежнему не отводившего глаз от Марса.

— В вашей машине нашли кровь вашей матери. У вас имеется какое-нибудь объяснение, кроме того, что она попала туда с вас?

— Нет.

— Не могла ли она быть в машине прежде? Может, ваша мать порезалась или у нее пошла носом кровь?

— Нет. Ничего такого не было. Она не пользовалась моей машиной ни разу.

— А вы ладили с родителями? — продолжал расспросы Декер.

— А что? — через плечо поинтересовался Марс.

— Ну, мотив, который обрисовало обвинение во время разбирательства, сводился к тому, что…

— Я знаю, что говорил тот человек, — перебил Марс, поворачиваясь обратно. По лицу его вновь разлилось спокойствие — а может, безысходность отчаяния. — Когда родители узнали, что я стану профи, они не предъявляли мне никаких требований. Я собирался заботиться о них. Купить им дом, новую машину, устроить их будущее. У меня все это было запланировано.

— Вы ведь все продумывали наперед, правда? — склонил Декер голову к плечу.

— А чего ж тут плохого?

— Ничего. Но обвинение представило свидетелей, утверждавших о ваших родителях обратное. Что они хотели от вас больше денег, чем вы хотели им дать.

— Не оба, — медленно вымолвил Марс.

— Так один из них говорил что-то подобное? — резко вскинулся Богарт. — Показания соответствовали истине? Потому что вы только что сказали нам, что они ничего от вас не требовали. Так вы нам лгали?

— Отец, — Марс нервно облизнул губы. — В последнюю пару месяцев он был, типа, не в себе. Ходил угрюмый и набрасывался на нас с мамой по малейшему поводу. Я даже думал, что у него крыша поехала или типа того. Но, наверное, дело было в деньгах. Он прикинул, сколько я, типа, получу с первого контракта. Это было еще до правила о новичках. Я трудился не за страх, а за совесть, и если б попал в первую тройку, за подписание контракта мне светил поощрительный бонус в семь миллионов долларов. Это было свыше двадцати лет назад. Знаете, сколько это будет на нынешние?

— Свыше десяти миллионов пятисот тысяч, — сообщил Декер.

— Правильно, — озадаченно поглядел на него Марс. — А вы откуда знаете?

— Удачная догадка. И это только бонус?

— Верно. В рамках контракта получаешь больше, но вся штука была в поощрительном бонусе. И мне светил договор лет на семь, который я мог расторгнуть через три года. Если б я пробился в спортсмены года и возглавил гонку в лиге, то мог бы диктовать свои условия. В смысле, по сравнению с моим следующим контрактом договор новичка выглядел бы сущими грошами.

— Но этот шанс вам не выпал, — подвел черту Декер.

— А что, незаметно? — огрызнулся Марс.

— Так что же отец сказал вам на это?

— Хотел, чтоб я о нем позаботился. Я сказал, что так и будет.

— Но?.. — подкинул Декер.

— Но… но он сказал, что хочет оформить это письменно. Чтобы это носило, знаете ли, юридическую силу.

— Этого в стенограмме слушаний не было, — Богарт поглядел на Декера.

Тот упорно не сводил глаз с Марса.

— Да, не было. И почему бы это, Мелвин?

— Это одна из причин того, почему я не давал показаний в суде. — Марс сел в постели. — Мой адвокат боялся, что если меня об этом спросят, то я все выложу.

— Что выложите?

— Что я подписал одностраничный договор, гласивший, что тридцать процентов моего контракта новичка отходит родителям.

— И что же с этим контрактом стало? — осведомился Богарт.

— Думаю, это уже не играет роли. — Марс испустил долгий вздох. — Я от него избавился.

— И как же? Может, сожгли? — резко бросил Богарт.

— Эй, я знаю, что в этом для меня ничего хорошего.

— И это еще слабо сказано, — отрезал спецагент.

Глава 17

Не отрывая взгляда от Марса, Декер произнес:

— Агент Богарт, вы не могли бы дать нам минуточку? Будьте так добры…

Богарт явно собирался отказать, но Амос добавил:

— Просто маленький междусобойчик двух старых футболистов, и всё.

— Побуду в коридоре. — Богарт медленно встал.

Когда дверь за ним закрылась, Декер чуть пододвинул стул к кровати и положил свои большие ладони на ее перила.

— Лады, я вижу, как это разыгрывается, — заговорил Марс. — Вы здесь затем, чтобы обжулить меня и позаботиться, чтобы я угодил обратно на кичу. Что ж, я больше ни слова вам не скажу, пока здесь не будет моего адвоката.

— Я уже сказал тебе, Мелвин: я здесь, чтобы установить истину. Если ты не убивал своих родителей, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать это и вытащить тебя из тюрьмы с полной амнистией.

— Я не убивал своих родителей. Но я просидел в тюремной камере два десятка лет, готовясь к игле, а потом должен буду ждать еще — и снова к ней готовиться. Знаешь, каково это?

— Ни малейшего понятия, — отозвался Декер.

Этот комментарий Марса удивил. Он бросил взгляд на дверь.

— А почему ты попросил своего напарника удалиться?

— Подумал, что тебе будет комфортнее говорить со мной, а не с ФБР.

— Но ты ведь из ФБР.

— Еще две недели назад я жил на помойке посреди Огайо, и в кармане у меня было баксов шестьдесят и почти никакого будущего, кроме сраных частных расследований. — Он помолчал. — Если тебе еще нужен адвокат, то я ухожу, — и встал.

— Погодите. Вы… ты сказал, что мое дело схоже с чем-то по поводу твоей семьи?

— Определенные параллели, да.

— И что случилось с твоей семьей?

Декер снова сел.

— Кто-то их убил. Мою жену, дочь и шурина. Я нашел тела однажды вечером, когда вернулся с работы.

На лице Марса не осталось ни следа враждебности.

— Черт, мужик, прости.

— Прошло около шестнадцати месяцев без единого ареста. А потом этот тип явился в полицейский участок с признанием.

— Блин, он это сделал?

— Все обстояло несколько сложнее, — поглядел на него Декер.

— Ладно, — неуверенно проронил Марс.

— Но мы задержали виновных. И призвали к ответу.

— Они в тюрьме?

— Нет, они в могилах.

Мелвин вытаращил глаза.

— Но это история, и все кончено, — продолжал Амос. — Давай поговорим о настоящем. Твоем настоящем.

— Что я должен сказать, Декер? — развел