хмуром расположении духа. Я больше не смеялась над шутками, не подпевала песням. Парочки, которые целовались по углам и на убитом насмерть диване, начали раздражать. Многие уходили наверх. Видимо, чтобы одолжить кровать в одной из спален.

Я все ждала, что Алена уведет туда Антона, но она не спешила. Как будто до секса с моим бывшим она поставила себе задачу выхлестать все пиво. Смотреть на них было невыносимо, но я смотрела. Что еще было делать?

Гости потихоньку расходились. Вечеринка утихала до домашнего междусобойчика из самых стойких. Воспользовавшись паузой Алены между поцелуями, я перехватила ее со стаканом в руке.

– Ты в порядке? – спросила я, глядя в ее потусторонние глаза.

– Каэшн, – буркнула Алена. – А что?

Я глянула на Антона, который был тоже пьян, но чуть более вменяем. Он не спешил закончить вечер.

– Ничего. Я устала. Могу прилечь где-нибудь?

– Каэшн, – повторила Алена, махнув рукой в своих лучших традициях. – Любую спальню выбирай наверху.

Кивнув, я пошла наверх, боясь, что все места уже заняты или использованы. Первая комната наверху оказалась спальней Олега. Она была обжитой, почти уютной, хоть и по-мужски простой. На широком подоконнике стояли фотографии Алёны. Маленькой и побольше, совсем взрослой. У Олега была только одна совместная фотка с дочкой. В Парке Горького. Алена радостно улыбалась, держа мороженное. Ей было лет десять. Я вздохнула. Наверно, папа только что прокатил ее на всех аттракционах и разрешил съесть пятое мороженое.

Не исключено, что он так покупал ее любовь или заглаживал свое очередное отсутствие.

Я заставила себя прекратить фантазировать и уже собралась остаться тут, но заметила смятую кровать и разорванную фольгу презерватива на столике.

Кто-то осквернил хозяйскую кровать и не замел следы. Хорошо, что саму резинку не бросили на пол.

Вздохнув, я ушла из спальни Олега. Ложиться в его кровать мне совсем не хотелось.

Прогулявшись по этажу, я с огромной радостью обнаружила нераспечатанную комнату. Она была последней по коридору. Наверно, поэтому до нее никто не дошел. Постель там оказалась нетронутой, покрывало было туго натянуто. Белье не застелено. Но оно нашлось в шкафу. Я некоторое время раздумывала, не стоит ли подремать просто так на покрывале. Но решила, что Олег был бы не против, если я устроюсь с комфортом, а не как маргинал.

Заправив постель, я сразу заперла дверь, чтобы спальня оставалась в единоличном пользовании. Был велик соблазн сгонять в комнату, взять майку Олега и использовать вместо пижамы. Я отказала себе в этой дерзости, но, кажется, зря. Запрыгнув в постель, я снова стала думать об Антоне и Алене. Возможно, одежда Олега могла бы помочь отогнать эти мысли. Я старалась думать о нем, что тоже было чревато. Но музыка и взрывы смеха, которые долетали даже в отдаленный уголок дома, возвращали меня к обиде и боли.

Я должна была сказать Алёнке об Антоне, но обманула с ним вместе, сделала вид, что мы незнакомы. Вряд ли Алена бы послушала меня в таком состоянии. Она точно отрывалась на полную в свой день рождения. Парень был для нее одним из обязательных атрибутов, как и тотальное опьянение.

Надеюсь, у них все начнется и закончится здесь. Не очень порядочно желать подруге эпизодического перепихона, но я с трудом вынесу, если у них завяжется что-то серьезное.

Мучаясь от шума вечеринки и собственных мыслей, я все же задремала. Проснулась среди ночи в жуткой тишине. По сравнению с круглосуточно шумной Москвой в доме было непривычно тихо. Я попыталась уснуть, но очень хотелось в туалет. Пришлось вставать.

Кажется, ванная была в комнате Олега, но дверь туда была плотно закрыта. Я не стала проверять, свободна ли спальня. Не хотелось найти там Алену с Антоном. Пришлось спуститься вниз.

В гостиной на загаженном диване прямо в кроссовках дрых все тот же парень с мехмата. Настя, видимо, не вернула его к свету, раз не затащила в постель.

Забежав в уборную, я не смогла второй раз спокойно пройти мимо срача. Руки сами подхватили грязные бокалы с полок и стола. Я отнесла их на кухню, где нашлась посудомойка. Лучше загрузить ее на ночь, чтобы утром хоть часть посуды была чистая. За вторую ходку я собрала тарелки из-под мяса и рыбы, захватила мусор.

Разложив посуду, я включила мойку на самый мощный режим.

– Хозяйничаешь? – прозвучал у меня за спиной знакомый голос.

Черт! Нужно было валить спать, а не устраивать уборку среди ночи. Я отошла от машинки и развернулась. Передо мной стоял Антон. Он ухмылялся нагло и зло. Как будто знал, как я выгляжу голая.

Он действительно знал.

Примерно так на меня смотрел Олег, который тоже знал. Но подобные взгляды от папы Алены заводили меня и заставляли трепетать. Внимание Антона скорее раздражало.

–Просто немного убрала, – сообщила я в свое оправдание. – Алена завтра офигеет от масштаба веселья.

– И масштабов похмелья, – добавил Антон хохотнув.

Мне совсем не нравился его пренебрежительный тон.

– Полагаешь, это смешно? Она твоя девушка теперь или как?

Он сделал шаг вперед и склонил голову, изучая меня.

– Может быть, моя девушка, а может, и нет. Я не очень понял, стоит ли нам продолжить знакомство. Слишком она напилась.

– В любом случае очень некрасиво заранее смеяться над ее похмельем.

Антон закатил глаза.

– Мораль и нравственность, – фыркнул он. – Я уже забыл, какая ты нудная и правильная, Машка.

Я сжала губы, но ничего ему не сказала. Сколько можно позволять этому говнюку меня ранить? Пусть Аленка страдает. Может, я предупрежу ее на счет Антона, а может, и нет. Завтра подумаю. Сегодня я должна перестать находиться с этим человеком в одной комнате.

– Пошла спать, – буркнула я и направилась в сторону гостиной, обходя Антона.

Он преградил мне путь. Видимо, посчитал, что недостаточно поиздевался. Пальцы Антона легли на мое плечо, останавливая.

– Ревнуешь меня к Аленке, да?

– С чего ты взял?

Я дернулась, но вырваться не удалось.

– Ты не сказала, что мы знакомы и были вместе.

– Не