— Чего это за байда у тебя тут торчит? — он недовольно осматривал руку: под запястьем обнаружилась свежая ссадина.

Водитель словно не услышал вопроса.

— Останови на углу, я выйду, слышь…

Водитель резко затормозил, так что Костю качнуло, и он едва опять не оцарапался.

— Что за хрень у тебя тут торчит, говорю? Я себе руку об неё раскровил!

Опять ни слова в ответ.

Костя вышел, прочистил горло.

Машина взвизгнула резиной и срыла.

Костя забежал в подъезд, лизнул кровь, и вдруг остановился, как вкопанный. А что если он только что вот таким вот макаром подхватил заразу?!

С остервенением стал высасывать кровь из ранки, сплёвывать её на ступени. Достал зажигалку, сдвинул регулятор на максимум, и подставил руку.

Не вытерпел, отдернул.

Еще раз чиркнул зажигалкой…

Нет! Нет сил терпеть дольше двух секунд.

Интересно.

А ну, еще раз.

Нет. Те же две секунды. Ну, может, две с четвертью.

Надо будет завтра предложить ребятам в клубе такой тест: кто дольше продержится. И позвать Наташку, чтобы судила: секундомер ей дать и список.

Перед Наташкой никто не захочет позориться, все будут терпеть изо всех сил: даже толстый Кондрат и веснушчатый Борька.

Жаль, Костя не запомнил номер машины. Да в такой темноте разве увидишь? Но лицо он запомнил. Описать по памяти сможет. Очочки эти битловские — и глазки под ними бегающие.

Сука.

Войдя в квартиру, он небрежно скинул куртку и сразу прошел в ванную. Тщательно вымыл руки, разложил на стиральной машине нехитрый инструмент: пинцет, спиртовку, вату, марлю, нож. Вынув из спиртовки пробку, влажным концом фитиля смочил еле заметную язву у локтевого сгиба. Опаленная пламенем зажигалки, кожа возле язвы местами отслоилась: на первый взгляд огонь причинил больше вреда, чем пользы.

С другой стороны, как ни крути, пламя убило бактерий. Болезнетворных микробов, возможно, спирохет? А кожа отрастет: хуле ей будет… Костя остервенело расковырял ранку пинцетом, сопя и подвывая от боли.

— Кость, ты че делаешь? — возникла в дверном проеме Марина, — Ой, у тебя кровь!

— Кровь… — улыбнулся Костя, и лизнул руку, — Ты глянь, и вправду кровь. А я-то думал: че за компотик из руки вытекает?…

— Ну тебя с твоими шуточками… скажи, откуда кровь? Ну, Кость…

— Кость, Кость… Заткни пасть: будет тебе кость! — деловито отозвался тот, тыкая концом ножа в расковырянную пинцетом рану, — Ты как собака, чесслово… Такая же любопытная. Заглядывает всюду, вынюхивает, вынюхивает… Много вынюхала, скажи! А, собака… много вынюхала?

— Две дорожки… гыы… — ощерилась Марина, собирая волосы в пучок на затылке, и показывая розовый язык, — зато теперь у меня ну, буквально всё пучком!

— С тобой всё ясно… еще чего-нибудь вынюхала?

— Еще вынюхала, что твой милый друг Алеша подцепил вирус. А ты с ним в клуб ходишь, ага? Неизвестно, чем вы там в раздевалке занимаетесь. Может, писюнами своими играете?… или в очко долбитесь… Так что теперь, только с резинкой, понял?

— Да ты что, Марин, с дуба рухнула? — посерьезнел Костя, смывая кровь в раковину.

— А как ты думал? — она сосредоточенно почесала промежность, — У Лехи, может быть, твердый шанкр на губе… а я с ним целовалась, между прочим…

— Ты с Лехой?! Когда?!

— Да не психуй: давно это было… еще прошлой осенью. Мы с тобой еще не встречались. А Лёха был здоров, как бык, и Милки своей ему не хватало… такие вы, мужики… вот, и Лёха тоже… такой конь, млин, эх…

— Конь? Тебя этот конь не топтал случайно? А? Если честно?

— Нну, было пару раз… — гадко мяукнула Марина, обнажая липкий мрамор зубов, — А че ж… я ж с тобой после уже начала встречаться. А у тебя тогда Людка была.

— С Людкой мы разошлись давно, ты прекрасно знаешь… м-да… хорошенькое дело… а я и не знал… — Костя рассматривал родинку на мошонке, — Ты смотри, падла… кровью вся налилась, как клоп. Марин, меня эта вот родинка задолбала… давай-ка я её срежу!

— Сдурел? А если заражение?

— Чем, ящуром? — он ехидно улыбнулся.

— Заражение крови, чудо… сдохнешь враз, как Базаров.

— Это еще кто? Ты что, с ним тоже?

— С кем?

— Ну, с этим… Базаровым.

— С Базаровым? Ах-хаа-ааха-ха! — развеселилась Марина, распаковывая презерватив, — Базарову я б дала, да. Но не привелось.

— Отчего же?

— Да так… фишка не легла… А отчего хотелось? А у него член солидный был. 20х5, говорят — как раз мой размерчик (сама, правда, не видела)… вот бабы наши с ним по очереди…

— Что ж, не дошла твоя очередь? — Костя сорвал с Марины халат, взял за голову.

— Пусти! — она вырвалась; оттолкнув его, бросилась вглубь квартиры.

Костя настиг её на кухне, повалил на пол, опрокинув миску с едой для барсука.

— Ай… урод! Ты меня жрачкой Бинго измазал! — Марина извернулась, влепила ему пощечину, — Отвали, уррод!

— А ну, раздвигай ноги, тварь… ишь… а ну, давай!..

Они сосредоточенно пыхтели. Марина извивалась и кусалась, как кошка. Вскоре Косте удалось взять её на удушающий. Предупредив дальнейшее сопротивление мощным нажатием, он вскоре ослабил захват, опасаясь передержать.

Вовремя: Марина обмякла, стукнувшись головой о жирный линолеум.

— Сейчас будем оживлять удушенную… — он рывком развел её ноги и резво вдвинулся.

— А!.. Тише, больно… — морщилась Марина, пытаясь удержать его напор, но где там… Вскоре она громко задышала ртом, ловя ритм и активно подмахивая.

Митя открыл дверцу в воротах гаража и зашел внутрь. Неоновые лампы мигнули, засветили ровно и холодно. Он достал из шкафчика коробку с инструментами. Посмотрел на часы. Скоро Костян подойти должен, а одному — чего корячиться? Хотя, всё можно сделать самостоятельно. Вначале укрепить в потолке анкер. Вон там — место давно присмотрел. Отверстие под анкерный крюк высверлено еще в прошлые выходные. Конечно, неудобно самому подвешивать тяжелый мешок: придется удерживать его, прижимая одной рукой к туловищу, а другой нашаривать в это время крюк кольцом цепи.

Пока он так размышлял, вошел Костя.

— Привет. Еще не подвесил?

— Да я только вошел… — Митя устанавливал стремянку.

— Посветить тебе?

— Да нет, всё ж видно.

Костя (после недлинной паузы):

— А чего это у тебя тут? Резина зимняя?

— Да… это у меня от 8-ки осталась. Тебе нужна, что ли?