– Офелия, что сказал тебе Лаэрт?

– Кое-что, касающееся лорда Гамлета, – небрежно ответила я. – Ничего важного.

– Я слышал, ты щедро даришь ему свое свободное время. Что происходит между вами? – Он сдвинул брови в одну линию, пристально глядя мне в лицо.

Неужели Лаэрт с отцом устроили против меня заговор? То, что знает мой брат, должен также знать отец. Я скажу правду и не буду его больше провоцировать.

– Я получила от принца Гамлета некоторые знаки любви, – ответила я, осторожно выбирая слова. Я надеялась, что, если отец любил мою мать, может быть, его можно заставить понять мою любовь.

– Какие знаки? Расскажи мне немедленно, – велел он, будто пытался вырвать конфету из моего кулака.

– Письма, амулеты, искренние обещания, – призналась я, прижав руки к сердцу в надежде, что моя явная радость его растрогает.

– И ты веришь его любовным клятвам? – с упреком произнес отец. В его присутствии я чувствовала себя маленькой и незащищенной. Меня начинали мучить сомнения в искренности Гамлета.

– Я не знаю, милорд, чему следует верить, – ответила я голосом, дрожащим от усилий справиться с сомнениями. Я чувствовала, как во мне растет знакомая досада на отца.

– Тогда слушай меня. Оцени себя, как можно дороже. Короче говоря, назначь себе самую высокую цену на торгах, иначе оставишь меня в дураках! – Он сложил руки, делая вид, что качает младенца.

Я ахнула, шокированная грубой насмешкой отца над моей добродетелью.

– Он объяснялся мне в любви со всем почтением, – сказала я, кутаясь в остатки собственного достоинства, словно в рваный плащ. Слезы жгли мне глаза.

– Не верь его клятвам! Это ловушки, в которые ловят простушек! – отец буквально кричал на меня.

Мои старания говорить с ним мягко тут же прекратились. Я не сумела сдержать гнев и обиду, они выплеснулись наружу.

– Я верю Гамлету! – закричала я. – Почему ты не веришь мне? Я не ребенок, не маленькая девочка, как ты, очевидно, считаешь. Посмотри на меня! – Я бросилась к отцу, отчаянно стуча себя в грудь, потом подняла ладони вверх, требуя его внимания. – Мне уже почти столько же лет, сколько было маме, когда она меня родила. Ты меня видишь? Ты ее помнишь? – Я не выбирала слов, мне хотелось причинить ему боль, если у него еще остались уязвимые места.

Отец схватил меня за запястья и остановил. Его хватка не была сильной, но ледяное выражение лица скрывало любые нежные чувства, которые, возможно, у него еще остались.

– Отныне я не разрешаю тебе разговаривать с принцем Гамлетом и проводить с ним время, – произнес он жестким, холодным голосом, который не допускал возражений.

Я опустила глаза, чтобы скрыть печаль и ярость. Я решила, что с этого момента перестану быть дочерью своего отца. Но позволю ему думать, что он по-прежнему управляет мною.

– Я узнаю, если ты меня ослушаешься, девочка, – предупредил он.

– Я буду вам повиноваться, милорд.

Это лживое обещание, которое я дала отцу, было, в действительности, той клятвой, которую я дала Гамлету. Я все отдала Гамлету. Он, а не отец, был теперь моим повелителем.

Узы, связывающие меня с отцом и Лаэртом, сильно истрепались с тех пор, как я поступила на службу к Гертруде, из-за отсутствия общения с ними и равнодушия с их стороны. Теперь они совсем разорвались, как гнилая веревка. Подобно лодочке, оторвавшейся от причала, я должна сама прокладывать свой курс в открытом море. И я буду встречаться с Гамлетом так часто, как мне захочется.

Так я думала, вернувшись в свою комнату после стычки с отцом. Там меня ждало письмо от Гамлета, просившего о встрече со мной в тот же день. Назначенное время уже почти подошло, поэтому я поспешно натянула свой костюм пастушки. Я гадала, как Лаэрт узнал о моем маскарадном платье, и оплакивала перемену в брате, которого моя судьба волновала меньше, чем собственная репутация. Я чувствовала несправедливость отношения ко мне отца, который любил и баловал Лаэрта, но жестоко лишал меня своей заботы. У меня дрожали губы, но я сдерживала слезы. Зачем мне горевать, что я потеряла любовь отца, если у меня есть любовь Гамлета? Я спешила на встречу с ним так, словно, задержавшись хоть на минуту, рискую потерять его.

Окольными путями выбираясь из дворцовых угодий, я оглядывалась, ожидая увидеть шпиона, посланного за мной отцом. Но никто за мной не следил. Несмотря на полуденную жару, я надела плащ поверх крестьянского платья, и ощущала его тяжесть, как бремя всех своих мыслей. Я жаждала увидеться с Гамлетом, но боялась этой встречи, вспоминая наши слова любви и объятия на стене замка. Изменила ли та ночь все отношения между нами? Поздоровается ли он со мной, по-прежнему, нежно? Или он вызвал меня, чтобы положить конец нашей любви? Упаси Боже! И все-таки я безропотно пришла, как покорная служанка! Может быть, мне следует заговорить первой и отказаться от наших клятв, и таким образом спасти остатки чести. Так во мне спорили друг с другом противоречивые голоса, и к ним присоединились укоры Лаэрта и отца, пока я не начала верить, что я и правда глупая девчонка, которая погубила свою добродетель.

Полная этих сомнений, я шла все медленнее, пока не добралась до тенистой беседки между лугом и лесом. Это было безлюдное место, где мы с Гамлетом любили встречаться. Там я распустила волосы, как любил Гамлет, и они рассыпались по моей спине и плечам. Прохладный вечер успокоил мое разгоряченное сердце. Бабочки порхали среди маргариток, а задорные птицы пели в своих укромных гнездах. Я заметила Гамлета и Горацио, лежащих в тени большого куста, пока их кони щипали нежную травку неподалеку. Увидев меня, Горацио вскочил и уехал. Когда он галопом скакал прочь, Гамлет крикнул ему вслед:

– Поспеши исполнить поручение, ведь ты помнишь, что мне сегодня предстоит исповедаться.

Я отметила его слова, ибо они лишь дали новую пищу моим мучительным раздумьям. В каких грехах будет каяться Гамлет? Неужели в грешной любви ко мне?

– Моя любимая, Офелия, что тревожит тебя в этот прекрасный день? – спросил Гамлет, он почувствовал мое беспокойство. Я уклонилась от поцелуя принца, а он снял плащ с моих плеч и расстелил его на траве для меня.

Я села, очень прямо, и держалась скованно. Я смотрела на улыбающегося Гамлета, который непринужденно растянулся на земле. Он вел себя совсем не как любовник, намеревающийся меня отвергнуть. Но я осторожно подбирала слова, готовые сорваться с моих губ.

– Я поссорилась с отцом и с Лаэртом, которые подозревают, что мы любим друг друга, и сомневаются в твоих добрых намерениях. Они следили за мной. Я чувствую себя оленем, которого травят охотничьи псы!

Гамлет протянул ко мне руки и спел: «Приди ко мне, о Розалинда, ведь я – олень, который ищет лань», но я отстранилась.

– Я сегодня не в настроении веселиться, Гамлет. Я всего лишь хочу быть свободной, а где бы я ни была, кто-нибудь пытается лишить меня свободы, – сказала я, пытаясь поведать ему о своих страхах так, чтобы это не выглядело жалобой. – Твои объятия – это просто ловушка, куда хотел бы загнать меня мой отец.