начал понимать замарашку. Слова существа никак не задевали меня. Даже смеха не вызывали. Звенящая пустота, которая доносится от ее подобия.

– Жаль, тогда придется уйти. Обидно, что ты останешься без пищи.

– Ну-ну, не так быстро. Это не значит, что мне нечего показать.

Ожидаемая реакция. Он снова кружил потоком воздуха.

Я ощутил небывалую тяжесть.

Снова став ребенком, я подкрался к прихожей, чтобы разведать обстановку.

«Вряд ли деньги испортили его», – сказал женский голос. Это была моя тетя. Она никогда не славилась выдающимися мыслительными способностями, но когда-то я любил слушать ее сказки. Постепенно она становилась редким гостем в нашем доме, а потом и вовсе пропала с поля зрения. Просто перестала выходить на связь.

Я также слышал мамин плач: «На самом деле он всегда был мелочным и мыслил стереотипами. Всегда хотел создавать свои законы, и что б другие ходили по струнке. Раньше у него для задуманного не было средств, а теперь вот появились. Да и еще как? Щелчком пальцев!»

Мое сердце невольно сжалось. Я снова вернулся в реальность.

– И лишь за это видение ты хочешь мою душу?

– О, нет, это была демонстрация. На самом деле люди ценнее всяких предметов. Я могу показать тебе что-то более вкусное для твоего разума, если ты согласен на сделку.

Я чувствовал, что земля уходила из-под моих ног. Я ощущал такую сильную слабость, что не мог стоять, не опираясь о ствол ближайшего дерева. Глаза сами наливались свинцом.

– Что ж, я согласен, только есть одно «но».

– Какое же?

– Покажи всю свою мощь. Покажи все, что я должен знать.

Древообразный дух рассмеялся.

– Я разгадал главную загадку. Теперь я знаю, чего ты боишься. Ты боишься своего будущего.

– Чт…

Он протянул руки и сжал их у моей шеи. Тонкие длинные пальцы впились в мою плоть, забирая мое дыхание.

Поинт здоровья исчез. Осталось последнее.

***

Школа. Темные коридоры. Кто-то ходит в полутьме, высокий, защищенный с ног до головы легкой броней, но это не мой силуэт.

В его руках сверкает начищенный меч, отражая лунный свет.

Его путь был долгим. Шагал он нарочито медленно. Он также как и я – боялся, но не пытался отступить. Он знал, что его будущее предрешено и оно наступит, но оттягивал его как мог.

Когда-то, в далеком детстве, один древний монах заметил в нем потенциал. Сказал, что он – тот свершит пророчество. То самое древнее пророчество о спасении мира от Черного Зверя.

Шли часы, дни, месяцы. Никакого следа. Отчаявшись, он хотел бросить бессмысленное занятие, но это было не так просто. Осознание – это всегда больно. Вера в собственную исключительность – единственное обезболивающее средство, которое помогает на долгий срок.

Когда черная дымка пронеслась и перед его глазами, он стал фанатично преследовать ее, но и тут его ждала неудача.

Лишь однажды, он явился перед ним в полном облике, когда тот был готов принять свое поражение. Зверь – олицетворение боли. Зверь – предвестник конца.

Я не слышал, о чем они говорят, потому что общаются они телепатически. Интуитивно я понял, что герой заключил с ним контракт, но также я чувствовал подвох. Вероятно, никто никого не хотел убивать, и они договорились о перемирии. Зверь любит полакомиться разбитыми надеждами, а у этого парня их хоть отбавляй.

Прошло время, уже другой человек скитался по школе в погоне за добычей. Тот же сценарий, та же боль, то же неизбежное бессилие. Тот, прошлый охотник, много лет готовил план мести, взрастил его в своем сыне. Теперь на этом поколении лежит груз ответственности. На него возложена ответственная миссия, отказаться от которой не имеет морального права.

Правда, ему можно отдать должное. Он пытался напасть на Зверя и даже ранил его, но стальное оружие для него не более чем нанесение царапины. Человек увернулся от его когтей, но повредил спину. Сражаться больше он не мог.

Спустя годы он узнал о воздействии серебра и обсидиана.

Сейчас оружие из драгоценного металла – большая редкость, а найти что-то из обсидиана – почти невероятно. Все то, что хотя бы частично состоит из этой горной породы, считается легендарным лутом.

Поиски занимали достаточно много времени. Он двигался по карьерной лестнице путем дружбы с полезными людьми, обмана и подставы. Он ходил по головам, не замечая недовольных выкриков. Других людей для него не существовало. Теперь высокий статус позволял ему узнавать о работниках своих компаний, и какими артефактами они владеют.

Семья Инги, работавшая тринадцать лет назад в недавно купленной им мануфактуре, попала под горячую руку. Объект разорился, сотрудники попали под сокращение, а долги были навязаны для изъятия ценного имущества. Так кинжал перешел в его руки. Это был самый удачный улов за всю его жизнь.

Он больше не пытался напасть снова. Старая травма давала о себе знать. Он возложил этот тяжкий груз на мои плечи. Теперь я здесь, чтобы продолжить начатое.

«Зверя видишь лишь однажды, дальше только смерть»

Теперь я понял смысл сказанного. Это не буквальное прочтение. Точнее, смерть действительно существует, но моральная. Мой дед – мертв, мой отец – мертв, теперь они сделали мертвецом меня. С самого первого дня моей жизни все шло к этому. Я с самого начала был мертворожден.

Монах не говорил о том, что Зверя нужно убить, чтобы спасти мир. Он ничего не объяснял о том, что с ним делать. Он просто посмеялся над нами. Проклял словом весь наш род. Зверь же исцелил его, оставив ему осознание, но не забрав самую обычную людскую глупость и убежденность. Перенес свою неизбежную учесть на некоторое время, путем негласной договоренности.

Лжецы и преступники – вот вся моя семья. Теперь я понял это. Все кругом лишь поощряют его преступление. Мама – своим молчанием и оправдывающими сказками на ночь. Мачеха Маши – не озвученными вопросами. Полина – неведением и предубеждением. Женщины, чертовы женщины. Теперь и сама Маша готова быть кусочком этого общества, связавшись с недостойнейшим.

Да, ветка все-таки сломается на мне. Я остановлю это безумие.

***

Теперь, когда у меня не было души, становилось морально легче. Я будто прозрел и обрел невероятную легкость. Ответственность больше не касалась меня.

Я пришел домой. Меня встретила мама, занимавшаяся рукоделием, сидя в кресле-качалке.

– Как в школе дела?

– Нормально.

Взгляд мой был пуст. Слова не имели ценности и не только мои.

– Что-то случилось?

Я посмотрел ей прямо в глаза. Испугавшись, она спрятала свой взгляд. Она всегда стремилась обезопасить себя, выстроив удобную стену. Противно и