Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Провожать его я не стал, но, услышав, как открылась, а потом хлопнула входная дверь, я прошел в прихожую, чтобы удостовериться, что инспектор и в самом деле ушел. Вернувшись в кабинет, я занес в расходную книгу сведения о выданных наличных. Не люблю откладывать дела на потом.
– Мне казалось, я знаю этого человека, – произнес Вулф. – Зачем он приходил?
– Он же сказал, что следствие зашло в тупик.
– Вздор! Такая самоуверенная личность не способна признать свое поражение.
Я сел за свой стол.
– Значит, ему просто хотелось полюбоваться вами. Ясное дело, он знал, что вы не клюнете на его идиотское предложение. Возможно, он хотел прощупать, насколько сильные карты у вас на руках.
– Думаешь, это может у него выгореть? А у тебя?
– Я предпочел бы сейчас не отвечать на такой вопрос. У нас дел по горло. Или я должен сидеть как приклеенный у телефона и тупо отвечать на звонки?
– Нет. Ты должен соблазнить мисс Лугос или мисс Веннер. Кого ты выберешь?
Я изогнул одну бровь. Вулф так не умеет и страшно из-за этого бесится.
– А почему не обеих сразу?
Мы обсудили это.
Глава 10
Как только у меня выдалась свободная минутка после ланча, я полез в словарь и посмотрел в нем глагол «соблазнять». Вот что я вычитал: «1. Уговаривать (склонять) кого-либо к неповиновению, неверности. 2. Уводить кого-либо в сторону или сбивать с пути; искушать, увлекать, кружить голову. 3. Совращать, сбивать с пути истинного, добиваться интимной близости, принуждать расстаться с целомудрием».
Увы, даже последнее значение не позволило бы мне в подходящую минуту обвинить Вулфа, что он вынуждает меня зайти слишком далеко. Вряд ли у кого-либо из них осталось достаточно целомудрия, с которым их можно было бы убедить расстаться.
Лучшее время в четыре часа дня в июньскую субботу во всем Большом Нью-Йорке – это стадион Ши, но мне, несмотря на субботу, не довелось там побывать. Я сидел на кокпите тридцатифутовой яхты и стаскивал с крючка удочки Сильвии Веннер камбалу размером с мою ладонь. Лично я предпочитаю снимать с крючка шестнадцатидюймовую радужную форель, или форель-быка, или форель-головореза с красной полоской на шее, но, увы, в проливе Лонг-Айленд форель не водится. Мы потратили пару часов, пытаясь поймать полосатого окуня или синюю рыбу. Яхта называлась «Счастливый везунчик». Я одолжил ее у человека по фамилии Сопко, который в свое время заплатил Вулфу семь тысяч триста семьдесят два доллара и сорок центов, включая расходы, за то, что Вулф вытащил его из крупной передряги, в которую он попал.
В среду днем Сильвия Веннер сказала мне по телефону, что терпеть не может бейсбол, на дух не выносит танцы, пересмотрела все нью-йоркские шоу, а на обед в «Рустерман» не пойдет, потому что сидит на диете. А вот на яхте покататься не отказалась бы. Она обожала рыбалку, хотя ни за какие коврижки не согласилась бы потрогать пойманную рыбу руками, но даже на рыбалку могла поехать со мной не раньше субботы.
За пятьдесят шесть часов Сол, Фред и Орри не добыли ровным счетом ничего, что могло бы расстроить мои планы на уик-энд. В пятницу вечером я подбил итоги за прошедшие два с половиной дня. Получилось вот что:
Количество работников КВС, которые думали, догадывались или намекали, что:
Оделл подложил бомбу в ящик, чтобы устранить Браунинга – 4;
Браунинг подложил бомбу, чтобы избавиться от Оделла, и каким-то образом убедил Оделла пойти и самому залезть в этот ящик – 1;
Деннис Коупс подложил бомбу, чтобы свести счеты с Кеннетом Меером – 2;
никто вообще бомбу не подкладывал; она осталась после программы и считалась обезвреженной – 2;
подложила бомбу Сильвия Веннер, чтобы отомстить Браунингу – 1;
бомбу оставила Хелен Лугос, чтобы разделаться с Кеннетом Меером – 2;
бомбу оставил Кеннет Меер, чтобы разделаться с Хелен Лугос – 1;
неведомый террорист подсунул ее, чтобы хоть кого-нибудь разорвало в клочья – 3;
никогда не удастся выяснить, кто подложил бомбу и с какой целью – 8.
Если вы пробежали глазами эту белиберду, не став читать, я вас не виню. Я привел эту сводку только потому, что мне обидно было выбрасывать материал, на который я потратил столько времени. Всего получилось двадцать четыре человека, хотя опросили наши ребята добрую сотню, – следовательно, человек семьдесят-восемьдесят оставили свои мысли, догадки и намеки при себе. В пятницу вечером мы с Вулфом решили, что самую популярную версию отвергаем. Гипотеза о том, что Оделл подложил бомбу сам, была для нас совершенно неприемлема. Его жена, безусловно, знала бы об этом и не стала бы отдавать Вулфу сто тысяч, чтобы он начал расследование. Да и зачем в таком случае Оделл взял бы с собой ЛСД? Потому что был наркоманом и боялся, что в решающий миг не совладает с нервами? Кремер с окружным прокурором наверняка расследовали эту версию. Значит, нет. Исключается. Правда, одним из ее сторонников был Деннис Коупс, но это еще ничего не доказывает. Сол описал Коупса так: «Пять футов девять дюймов, сто шестьдесят фунтов, длинные каштановые волосы, падающие на плечи, бакенбарды, которые не мешало бы подровнять, рубашка и галстук кричащих тонов, аккуратный серый костюм, тихий приятный голос, дергающиеся руки». Сол беседовал с ним дважды, но ничего полезного не узнал. Разумеется, он не спросил Коупса, известно ли ему, что Кеннет Меер имел привычку лазить в стол Браунинга и проверять, сколько там осталось виски. И хотя Сол не хуже Вулфа мог извлекать ответ на незаданный вопрос, с Коупсом он потерпел неудачу.
Собственно, именно так можно назвать итоги и всех остальных общений. В субботу в четыре часа дня мне уже начало казаться, что и от Сильвии Веннер я ничего не добьюсь. В голубых шортах и белой безрукавке с синими пластиковыми пуговицами на нее стоило засмотреться: гладкая кожа, ровный загар, прелестная мордашка, которая при дневном свете казалась даже лучше, чем при искусственном освещении. Мы сидели и уплетали жареного цыпленка, приготовленного Фрицем, йогурт и безвкусные крекеры, которые принесла с собой Сильвия, соленые огурчики и сырую морковь с сельдереем. Сильвия пила овощной сок, а я потягивал молоко, когда она вдруг спросила:
– Вы, конечно, знаете, что такое этимология?
– Ха! – произнес я. – Я работаю на Ниро Вулфа.
– А при чем тут это?
– Как при чем? Он знает
