— Думаю, профессионалы не видят в таких городках своего будущего, — сказала Эстелла, подумав, что, может быть, именно поэтому доктору тяжело жить в Кенгуру-кроссинг и он так много пьет.

Если это так, значит, он слабохарактерный человек, потому что другие наверняка чувствуют то же самое, но, однако, справляются со своим проблемами без одурманивания алкоголем.

— Может, сам городок и мал, но окружающие его пастбища и фермы не выжили бы без него. Все необходимые им службы находятся именно здесь.

Эстелле показалось, что она уловила в голосе доктора горечь обиды.

— Конечно, такая постоянная изоляция сказывается на нервах, — продолжил свою мысль Дэн, и в его глазах мелькнула какая-то боль.

Эстелла убедилась в том, что была права. Доктор именно из таких людей — слабохарактерных.

— Нужно иметь недюжинную выдержку, чтобы справляться с этим, — Дэн сказал это, глядя в окно.

— А как узнать, какая у тебя выдержка?

— Да никак. Только время покажет, а здесь… здесь время кажется бесконечным.

Доктор Дуган вышел из комнаты, а молодая женщина задумалась над тем, что он сказал. «Может быть, ему кажется, что он стал заложником ситуации, потому что не может найти себе замену?» Эстелла надеялась, что с ней такого не случится. Она мысленно представила, как через несколько лет, накопив достаточно денег, чтобы уехать и жить с ребенком безбедно, вдруг тоже попадет в такую ловушку, вздрогнула и постаралась отогнать от себя эти думы.

В это время в комнату вошла Кайли, одетая в белый халат и форменную шапочку медсестры. Эстеллу такая формальность поразила. В конце концов, здесь не было начальства, которое стало бы настаивать на форменной одежде, да и доктор Дэн был одет не по-рабочему.

— Ваше дежурство заканчивается? — спросила Эстелла.

— Да, через несколько минут. Каков диагноз доктора Дэна?

Молодая женщина улыбнулась.

— Я совершенно здорова, но не могла ведь ему это сказать!

— Но все равно, мэм, намного лучше услышать это от специалиста, ведь правда?

Эстелла кивнула.

— А где вы учились на медсестру, Кайли?

— В Аделаиде, в королевской больнице. Я была первой коренной жительницей континента, прошедшей этот курс. С тех пор там учились еще две наши девушки. Филлис Эдвардс, которая управляет магазином вместе со своим отцом, Марти, научила трех других аборигенок читать и писать, но я не могу заставить их попробовать сдать экзамены на эти курсы, хотя и не оставляю надежды. Нам здесь очень бы пригодились медсестры.

Эстелла догадалась, что у грузовика на улице она видела именно Филлис.

— На вид вам не дашь больше девятнадцати лет, Кайли — сказала молодая женщина.

— Мне двадцать три года.

Эстелла взглядом поощрила медсестру к дальнейшему разговору, и та улыбнулась:

— Если бы я осталась со своим народом в Непабанна, у меня сейчас уже было бы четверо или пятеро детей.

Англичанка в изумлении приоткрыла рот.

— Наши девушки беременеют после второй или третьей менструации…

— А разве это законно — выходить замуж в таком юном возрасте?

— Они редко выходят замуж, мэм. По крайней мере, не так, как вы это себе представляете.

Эстелла не верила услышанному, и это было заметно по ее лицу.

— У аборигенов все не так, как у белых людей, мэм. Семья строится совсем по-другому. Члены одного клана помогают друг другу растить детей, независимо от того, чьи они.

Эстелле стало ясно, что она совсем ничего не знает о других народах и, уж конечно, о коренных жителях Австралии.

— Вчера вы что-то говорили о том, что в городе живут жены и дети аборигенов. Вы имели в виду межрасовые браки?

— Да, мэм. В Австралии очень мало представительниц белой расы, поэтому парни иногда женятся на аборигенках. Но эти женщины все равно периодически уходят со своим племенем и забирают с собой детей. Для них очень важно сохранять свои корни.

— Чарли Купер, кажется, обмолвился о том, что какие-то аборигенки отправились на равнину «побродить». Что это значит?

— Таков наш образ жизни. Иногда это нужно для души. Как, например, когда белые ходят в церковь, — Кайли улыбнулась. — Аборигены — кочевой народ. Они переходят с места на место. И некоторые из мест, которые они посещают, имеют для них особенное религиозное значение.

— А они приходят в больницу лечиться, если заболеют? Или у них есть свои лекари?

— Я все время уговариваю их приходить к нам, но в племенах есть свой врачеватель — колдун, кедайтча. Обычно он пугает членов племени медициной белых людей. Впрочем, в последнее время аборигены все больше болеют, и им нужны лекарства, чтобы вылечиться… А что вы собираетесь делать, мэм, когда уйдете из больницы? — Кайли сменила тему разговора.

На лице Эстеллы Лофорд появилась гримаса отвращения.

— Мне придется делать генеральную уборку в доме Росса Купера, чтобы переехать туда жить. И это будет та еще работа! Я была там вчера вечером… Ужасный беспорядок! Если честно, именно поэтому я и вернулась сюда. Там так отвратительно грязно, что я не смогла оставаться.

Кайли кивнула.

— Я очень рада, что вы вернулись, мэм. Не люблю оставаться здесь по ночам одна…

Эстелла ее прекрасно понимала. Она подумала, что Кайли, наверное, побаивается доктора Дэна, когда тот пьян.

— Чарли просил аборигенок убраться там, но у них предрассудки — они не хотят заходить в дом, где умер белый. Они боятся его духа.

— Росс Купер умер в том доме?

— Да, мэм. Чарли оставался с ним до конца, и это очень подействовало на него. Братья были очень дружны…

Теперь Эстелла поняла, почему Чарли так и не смог вернуться в этот дом после смерти Росса. Ей вдруг стало ужасно стыдно, что она была так резка с дядей прошлым вечером.

— А почему же Росс не лег в больницу?

— Доктор Дэн в то время был на одном из пастбищ с очень тяжелым пациентом, и Росс не согласился на то, чтобы его перенесли в больницу. Он все говорил, что плечо просто сильно отбито. Никто не знал, что тромб уже двигался к его сердцу. Это трагическая случайность.

— Он был еще молод… — сказала Эстелла, впервые по-настоящему задумавшись о смерти Росса Купера — своего отца.

— Да, мэм, молод… А может, вам дать что-нибудь для уборки? Ведро и швабру, веник, тряпки?

— В доме Росса я ничего такого не видела.

— У нас всего этого много — вы можете взять.

— Благодарю вас, Кайли.

— Не за что, мэм. И, если хотите, я могу помочь.

— О, спасибо! Но, вероятно, это не совсем удобно… Вы же всю ночь дежурили.