— Не веришь? Послушай сама.

Охотник исполнил соло на клавишах передатчика. Сперва на мониторе не было видно ничего, кроме помех. Затем изображение стабилизировалось. Экран разделился надвое. Одну половину занимала физиономия молодого Фортса, другую — лицо персонажа, годившегося парню в дедушки. Пожилой господин носил густые усы и погоны полковника. Парочка о чем-то говорила, беззвучно шевеля губами, словно рыбы. Повозившись немного с настройками, Блэйз устранил эту проблему. Изображение сопровождал ровный сигнал.

На всякий кодировщик найдется свой декодер.

— ...Он повел себя возмутительным образом, — сетовал капитан. — Наотрез отказался проходить досмотр. Угрожал каким-то странным оружием. Демонстрировал голограммы крайне непристойного характера. И вообще — выставил меня в дурном свете...

— Полагаю, это оказалось нетрудно, — резковато ответил полковник. — Что ты за офицер, если не смог принудить судовладельца к досмотру?.. Он объявился не на какой-нибудь захолустной таможне, что не вызвало бы подозрений, а у милитаризованной блокады!..

— Я понимаю, сэр, — понуро сознался Форте. — Однако достойно выйти из данной ситуации не представлялось возможным. Если вы говорите, что следует провести досмотр, я, конечно...

— Отставить. Как, говоришь, его зовут?

— Блэйз Троуп, — сказал парень, поглядев куда-то в сторону. — И прозвище есть — Громобой.

— Да, припоминаю. Он в своем роде звезда.

— Звезда, сэр?

— Среди охотников за головами. Известная в определенных кругах личность. У них имеются свои поклонники, рейтинги и традиции. Это обособленная, специфическая каста.

Стрелок нежился в лучах собственной славы, достигшей и сих неблизких краев.

— Что из этого следует, сэр?

— То, что твое отступление было позорным, но и единственно верным решением, — сказал полковник. — С этим Троупом лучше не шутить. Что, собственно, ему понадобилось?

— Переговорить с Чугунным Биллом. Добыть какую-то информацию. — Капитан покачал головой. — Мне кажется, это обманный ход. Охотник желает присоединиться к преступникам.

— Чушь. Он в той же мере служит Закону, что и мы. Его дело, впрочем, гораздо продуктивнее. Если он утверждает, что хочет пообщаться с Биллом, стало быть, ему это необходимо. Определенно, сведения призваны послужить благой цели. — Пару секунд пожилой офицер молчал. — Кроме того, Блэйз — боец сухопутный. Зачем ему впутываться в космические сражения?.. Его посудина ничего не стоит против нашего флота.

Последняя фраза несколько уязвила Громобоя. Тем не менее, он в который раз уверился, что реноме — сильная вещь. Если посчастливится, перспектива взятки исчезнет.

— Разумеется, сэр. Но что, если... он убьет Чугунного Билла?..

— Это, признаться, облегчит нашу жизнь. — Усы скрыли улыбку — Источник проблемы исчезнет, а имущество останется. Ни процесса, ни сутяги. Все достанется Федерации.

— Понимаю, сэр. — Форте подобострастно улыбнулся в ответ. — Значит, можно без досмотра?

— Пожалуй. Пропусти его.

Одна половина экрана потухла. На другой — физиономия паренька претерпевала странные изменения. Подобострастность стекла, словно вода, с кожи и мышц, обнажая неприязнь.

Дисплей померк.

Троуп, торжествуя, улыбнулся. Взятка (по крайней мере, на сегодня) отменяется.

На пульте замигал красный диод. Входящий сигнал.

— Да?.. — сказал охотник, выходя на связь. Он знал, кого увидит. — Борт «Versus» слушает.

Экран вновь высветил лицо капитана. На сей раз — в полный размер.

— Можете проходить. Для вас будет открыто окно. Однако мы ни в коей мере не можем гарантировать, что орудия Билла не разнесут вас в клочья на первой же миле.

— Будьте покойны, я сам о том позабочусь. И все-таки вы должны уведомить его о моем визите.

Это проняло Фортса до самой печени. Побагровев, он сцепил зубы и тихо процедил:

— Я вам не привратник. Мои познания в собственных обязанностях несравнимо шире.

Disconnect.. Блэйз принялся ждать.

Не прошло и пары минут, как дисплей вновь ожил. Ни кодировщиков, ни особой волны. Налоговик вышел на открытый канал, запрашивая верфи. Собственно, он так и заявил:

— Орбитальная станция, прием. Станция, прием.

— Да, в чем дело?.. — на вызов ответила какая-то заспанная физиономия, никоим образом не вязавшаяся ни с флотской дисциплиной вообще, ни с осадным положением в частности.

— Где Билл?..

— Это вы, легавые... — Физиономия зевнула. — Нету его. Решил передохнуть. Что передать?

— Мне нужно переговорить лично с Биллом, — не отступал капитан. — Дело особой важности.

— Ага, капитулируете?

— Напротив. К вам посетитель. Не знаю, чем обернется для вас этот визит, но он из Спирального Рукава, — доверительно проговорил Форте. — Небезызвестная личность.

— Кто именно?

Парень помедлил, будто раздумывая, нарушать ли тайну.

— Ладно, скажу. Блэйз Троуп по прозвищу Громобой.

— Боже!.. — Собеседник побледнел и судорожно огляделся (вероятно, решив, что охотник прибыл персонально за ним). — Я о нем слышал. Что ему понадобилось в наших краях?

— Понятия не имею. Он так настаивал, что мы не смогли отказать.

— Погодите-ка, — опомнился юнец. — У нас тут преступников нет. Только злостные неплательщики.

— Вот именно. Значит, бояться нечего.

— Минутку. — На этой ноте связь прервалась. Троуп потянулся. Эта история нравилась ему все больше и больше. Он сам себя недооценивал. Энджел Доусон — просто сопливый щенок, о котором слыхали лишь преданные фэны.

Красавица ИскИн не произносила ни слова. Ее улыбка, впрочем, говорила лучше всяких слов.

Вновь вспыхнул красный диод.

На экране появился не кто иной, как Чугунный Билл. Собственной персоной.

— Эй, кто меня спрашивал? Громобой?

— Я здесь, Билл, — ответил Блэйз, выходя на связь. — Не могу признаться, что рад тебя видеть — наше знакомство было весьма специфическим. Однако это приятная встреча.

— Что тебе нужно?

— Информация. Мы поговорим, и я без промедлений улечу.

— Легавые, хитрые крысы!.. — Билл мрачно оскалился. — Отчаялись взять меня голыми руками и решили подослать убийцу! К твоему сведению, я не числюсь в Межпланетном Розыске.

— Ты третий, кто мне сегодня это сообщает. Кроме того, я не убийца. Заурядный слуга Закона.

— А я — Санта-Клаус!.. — рассмеялся судостроитель (натянуто, без намека на веселье). — Знаем, как ты ему служишь. В твоем исполнении сухие строки становятся кровавым полотном.