Помолчав, он спросил:

– Все девять человек были в том переулке?

Холидей кивнул.

– Если верить «Тумстоун эпитаф» – репортер которой произвел потом замеры, – стороны стояли друг от друга на расстоянии девятнадцати футов, не больше.

– Тесновато, поди, было?

– Да уж, – ответил Холидей. – Один из братьев Маклори даже лошадь привел.

– Жаль, меня там не было, – печально произнес Кид. – Сто лет пройдет, а про вашу перестрелку еще будут рассказывать.

– Сомневаюсь. Бой длился не дольше полуминуты, а дыму было столько, что никто почти ничего не видел.

– Зато про войну в округе Линкольн никто даже не вспомнит.

– Еще как вспомнит, – возразил Холидей. – Это была война, в ее названии есть имя Линкольна, и в ней участвовал сам Билли Кид. Что еще нужно для вечной славы?

– Ты правда так думаешь? – страстно спросил Кид.

– Правда.

– Нравишься ты мне, Док Холидей! – воскликнул паренек и осушил стакан. – Мы станем большими друзьями.

– Куда ж мы денемся? Пристрелить друг друга точно не можем, при всем желании.

«Пока Том не решит вопрос со станцией».

– Давай добьем бутылку и пойдем разомнемся в «Тигрице», – предложил Кид.

– Вряд ли нас пустят, после вчерашнего-то, – улыбнулся Холидей. – Мы половину клиентов распугали.

– Кто нас остановит? – сказал Кид.

– Весомый довод, – согласился Холидей. Допил виски и встал из-за столика.

– Сказать по правде, Док, – произнес Кид, – я очень даже рад, что не могу убить тебя.

– А уж я-то как рад, – ответил Холидей, чуть покачнувшись. Голова закружилась, и он закашлялся в окровавленный платок.

«Пока не поздно, я все же придумаю, как тебя убить, малыш Билли. Иначе ослабну так, что не смогу вернуться в Лидвилл».

14

Холидей шел по немощеной дороге мимо пустых коновязей. «Вот запустит Нед еще парочку дилижансов, и придется Тумстоуну убрать к чертям все эти конюшни, – думал он. – А, чего мелочиться – глядишь, и улицы замостят». Обогнув угол, он вышел к домам Эдисона и Бантлайна: с виду самым обыкновенным, только соединенным латунным тоннелем. С прошлого визита в Тумстоун Холидей помнил, что на самом деле эти два жилища отнюдь не так просты: это самые неприступные в округе Кочис крепости.

Холидей подошел к дому Эдисона и хотел уже постучаться. Однако система безопасности опознала его, и дверь открылась.

– Привет, Док, – донесся из лаборатории голос Эдисона. – Я в мастерской.

Холидей прошел в фойе, затем – через заваленный книгами коридор – в мастерскую, где не было почти никаких химикалий и пробирок, только латунные электроприборы.

– Есть подвижки? – спросил дантист.

– Хотелось бы знать, – ответил Эдисон.

– Ты же Томас Алва Эдисон, – напомнил Холидей. – Как ты можешь не знать?

– Все не так просто, Док, – сказал изобретатель, оторвавшись от блокнота, в котором с огромной скоростью что-то строчил. – Я могу быть близок к тому, чтобы найти решение, а могу следовать совершенно не тем путем. Нельзя ничего понять заранее, пока не проверишь догадку на опыте. Например, я знаю, что «Латунный крот» может пробурить три сотни футов каменной породы, но не знаю, сумеет ли он сделать подкоп длиной хотя бы в одну восьмую дюйма под заговоренную станцию.

Он показал странный прибор в форме цилиндра, с кнопкой на одном конце и крохотным отверстием на другой.

– При помощи вот этого устройства я могу расплавить все, кроме разве что сверхпрочной латуни, хотя даже в ней, наверное, получится прожечь небольшую дырку, пока не сядет батарея. Однако если Джеронимо и ты правы, и станция действительно неуязвима, то я не знаю, сумею ли прожечь хотя бы маленькую дырочку в стенах вокзала или в рельсах со шпалами. Смогу ли навредить при помощи этого прибора людям, ожидающим поезд.

– В Денвере я слышал выражение: убить двух зайцев одним выстрелом. Может, и у нас так получится? – предложил Холидей.

– Готов выслушать твои предложения.

– Я уверен, что сумею заманить сюда Кида – познакомиться с великим Эдисоном. Как только он окажется в лаборатории, посмотрим, нет ли у тебя чего, способного его убить.

– Думаешь, если с первой попытки у нас не выйдет, Кид соизволит подождать следующей?

– Не думаю. Уверен.

– Это же бессмысленно, – недоуменно произнес Эдисон.

– Кид знает, что ему ничто не грозит. Стоит тебе доказать это первой попыткой, и он останется – чего ему бояться?

– Во-первых, Кид, скорее всего, нас убьет, – сказал Эдисон. – То есть меня. Прости, я забыл, что тебя он убить не может. И потом, если удастся его поранить или даже убить, то я ничего не добьюсь.

– Черта с два! – возразил Холидей. – Сумеешь убить Кида – сумеешь и станцию разрушить.

– Почему?

– На них обоих распространяется заклятие Римского Носа. Средство, убившее Кида, уничтожит и вокзал.

– Ты точно знаешь, что и Кида, и станцию защищает Римский Нос? – спросил Эдисон. – Ты сам говорил: Джеронимо не знает, кто заколдовал станцию. Это может быть и Римский Нос, и совсем другой шаман. Если верно последнее, то здесь и заклинания действуют разные.

Холидей нахмурился, обдумывая слова изобретателя.

– Про это я не подумал, – признался он наконец. – Постой… если сумеем убить Кида, мне не придется разрушать станцию. Заберу награду и отправлюсь себе умирать в санаторий.

– Джеронимо тебя там без труда найдет, как и в прошлые разы, – предупредил Эдисон. – Я убежден: если мы убьем Кида и оставим в покое станцию, Джеронимо позаботится, чтобы ты не умер быстро и безболезненно. Ты, может, и до санатория не доберешься.

– Черт! – выругался Холидей. – Не понос, так золотуха!

– Если уж человек, которому под силу сдерживать Соединенные Штаты по ту сторону реки Миссисипи, просит об одолжении, то услуга по определению не может быть ординарной.

– Гм, теперь мне открылась вся важность и ответственность задания, – проворчал Холидей. – Его вообще возможно выполнить?

– Решить можно любую проблему, – ответил Эдисон. – Просто некоторые задачи требуют больше времени и усилий.

– Любую проблему, говоришь? – недоверчиво переспросил Холидей.

– Любую, – с нажимом повторил Эдисон. – Знаю, в это трудно поверить, но настанет день, и мы полетим на Луну, к другим планетам и даже звездам. Будем заменять старые, отслужившие свое и больные органы вроде сердца и легких новыми, – он устремил вдаль мечтательный взгляд. – Мы искореним всякую болезнь и даже создадим мыслящие машины.