— Да это мы играли, ерунда, — махнул рукой тот.

— Это сейчас ерунда, а когда животное вырастет, и у него будут когти и зубы нормального размера? Он у тебя на всех бросаться будет? Кота нужно воспитывать!

— Отче, можно подумать, Чезаре ни на кого не бросается!

— На кого надо, на того и бросается, на других — нет, — отрезал Варфоломей. — Всё, иди. И не корми его всякой дрянью, которую ешь сам!

Тем временем Элоиза гладила кота на руках хозяина, кот громко урчал и даже пофыркивал.

— Он умный, дрянь есть не станет, — чувствовалось, что Гвидо весьма гордится своим приобретением.

Подмигнул Элоизе и исчез вместе с котом.

— Сотрудники носятся с котами, картины терроризируют весь дом, а молитва не может помочь против незнамо чего! Куда мы катимся, скажите? — Варфоломей был так расстроен, что его захотелось погладить — прямо как кота.

— Послушай, отче, а ты говорил, что коротко знаком с их местным, флорентийским то есть, экспертом. Ты вообще с ним обсуждал вопросы подлинности их коллекции? — сощурился Себастьен.

Варфоломей вздохнул и словно ещё больше опечалился. Опустил голову.

— Знаешь, если по уму, то с ним нужно было переговорить ещё на той неделе, когда мы с Лодовико там были. Но лично он мне нигде не встретился, а сам я его искать и не подумал. Ну пойми, зачем он нужен, если уже даже меня позвали? Грешен, возгордился, — вздохнул он и поднял голову. — Да, теперь я понимаю, что его-то нужно было первым делом изловить и расспросить с пристрастием. Он и Роберто застал, и госпожу Райт, и нынешнего хранителя наблюдает. И вообще странно — почему вопрос о подлинности той Розальбы Каррьеры не поставили сначала перед ним? Или поставили, но там что-то нечисто? Ну и особа эта, с каракатицей. Которая донимает нас здесь уже неделю, неужели она делает это только здесь, а там, у себя, сидит тише воды ниже травы?

— Но послушайте, может быть, ещё не поздно это сделать? Ведь сейчас мы тоже знаем немного больше, чем неделю назад? — спросила Элоиза.

Она смотрела только на Варфоломея и слегка проецировала на него спокойствие.

— Вот посмотрите, как на некоторых влияют привидевшиеся во сне экспонаты, — мрачно усмехнулся Лодовико. — Даже выводы делать научился! Ладно, не печалься, придумаем что-нибудь. Поедем туда. Сейчас сообразим, как и с кем.

— Погоди, — Варфоломей достал телефон и стал искать в нём что-то, видимо, контакт.

— Эй, ты кому звонишь? — нахмурился Себастьен.

— Погоди, — отмахнулся тот. — Доброго утречка, — приветствовал он невидимого собеседника. — И тебе не хворать. Слышал, наверное, что мне досталось твоим хозяйством заниматься? Так вот, тут вопросов накопилось — тьма. Скажи-ка мне, где ты есть и как бы нам с тобой побеседовать? Неужели? И как велики и серьёзны твои дела? Даже так? Ну тогда жду звонка, — отключился и положил телефон на стол. — Так вот, слушайте. Мауро Кристофори сейчас чудом господним, не иначе едет на поезде в Рим, где у него некоторые дела до завтра. Но поскольку я-то его дёрнул, можно сказать, по рабочему вопросу, то он сказал, что позвонит, как только приедет. И сказал, что готов поговорить о своём рабочем процессе.

— В городе? — быстро отреагировал Себастьен.

— Не в городе, а здесь. Посадим пред светлые очи госпожи Бальди, и пусть рассказывает, Тициан это или подделка! Ну то есть я уже кое-что знаю, но и его послушаю тоже с большим удовольствием. Кто со мной?

— Да мы все, наверное, — Лодовико поднялся. — Ты уверен, что его не нужно встречать на вокзале и препровождать к нам сюда?

— Так он же не должен ничего подозревать, я думаю.

— Не считай его дурней себя, хорошо? Ты уже вроде понял, что однажды прокололся.

— Ладно, делай, как знаешь, — пробурчал Варфоломей.

— Встретим и привезём, — Лодовико кивнул остальным и направился к выходу.

Попутно он скомандовал что-то паре сотрудников, которые побросали свои дела и последовали за ним.

— Вот и славно, — кивнул Себастьен. — Ступай, отче, и держи нас в курсе — если вдруг что. А приятеля твоего встретят и приведут, в лучшем виде.

* * *

Варфоломей лично позвонил Элоизе незадолго до обеда и пригласил к двум часам в реставрационные мастерские. То есть — в их конференц-зал.

Когда она туда дошла, то оказалось, что неугомонная картина снова установлена вертикально, вокруг стулья, и на некоторых из них уже сидят. В углу чему-то смеялись вездесущие сотрудники службы безопасности. Варфоломей и Себастьен беседовали с невысоким плотным человеком в тёмном костюме.

— Госпожа Элоиза, идите сюда, — Варфоломей недвусмысленно пригласил её присоединиться именно к ним. — Позвольте представить вам господина Мауро Кристофори, сотрудника виллы Донати, эксперта. Мауро, это наш ведущий аналитик, госпожа Элоиза де Шатийон.

Эксперт был молод — лет под тридцать, серьёзен и носил очки. Говорил он тихо и не очень выразительно.

— Здравствуйте, сударыня. Вы тоже интересуетесь живописью? — спросил он.

— Или живопись интересуется мною, — улыбнулась Элоиза.

— Все ли в сборе? — Варфоломей оглядел зал.

Кроме Себастьена, присутствовали Лодовико и Гаэтано, а также все реставраторы, кроме уехавшей Асгерд. Карло, как она слышала, утром отправился обратно во Флоренцию.

На шумную молодёжь из безопасности шикнули, и они растворились в воздухе все — включая Гвидо с котом.

— Господин Кристофори, расскажите нам, пожалуйста, вот об этой картине из коллекции вашего музея, — вкрадчиво начал Себастьен, кивнув на Барбареллу.

— Да-да, расскажи. Что ты думаешь о ней вообще, и о её подлинности в частности, — Варфоломей был хмур и деловит.

— Я думаю, что это Тициан, а всё остальное — слухи и сплетни. Но вы ведь знаете, шестнадцатый век — не особо моя специфика, мне — хотя бы восемнадцатый. Та ваша девушка, которая сейчас у нас работает — она вам в итоге больше расскажет.

— Тогда расскажи нам, почему вопрос о подделке Каррьеры возник вот только что, год-то целый вы что там вообще делали? Конкретно ты?

— Не поверите, но не возникало повода присмотреться поближе. Висит себе картина да и висит, кто её будет под лупой рассматривать?

— Там и лупы не нужно было, — проворчал Варфоломей. — Ты вообще понимаешь, что речь о твоей репутации и дальнейшей работе?

— А вам-то что с того, буду я дальше работать по этой специальности или нет? — огрызнулся Кристофори.

— Так, коллеги, — Себастьен оглядел присутствующих. — Варфоломей, я попрошу отпустить сотрудников реставрационного отдела. Лодовико, Гаэтано — свободны. Госпожа де Шатийон, останьтесь. Поговорим более узким кругом.

— Ну да, ты прав, — кивнул Варфоломей. — Мауро, рассказывай. Себастьяно и Элоиза — те люди, которым я всё равно потом расскажу, так что — давай беречь время, и твоё, и моё.