К началу лета 59 года Помпей добился желанных целей — завоеванные им земли были официально присоединены к Римскому государству, а его ветеранов за верную службу наделили землей. Цезарь понял, что отныне Помпей, удовлетворивший свои желания, может оставить триумвират. Считая это вполне возможным, Цезарь решил привязать к себе Помпея путем, который в дальнейшем стал обычным в средневековой Европе. Он предложил в жены Помпею Юлию, свою двадцатилетнюю дочь, хотя полководец был старше ее едва не на тридцать лет. Мало того, Юлия была обручена с верным приверженцем Цезаря, Сервилием Цепионом, и собиралась выйти за него замуж через несколько дней. Цезарь ценил Цепиона, но Помпей был ему нужен гораздо больше. Чтобы унять негодование Цепиона, полководец предложил ему в жены свою дочь Помпею. Хотя Юлия вышла замуж скоропалительно, говорят, что она была счастлива в браке. Сам Цезарь вскоре женился на Кальпурнии, дочери Луция Пизона, которого провел в консулы на следующий год. Это вызвало гнев Катона, посчитавшего возмутительным, что люди добывают власть в государстве с помощью женщин.

Весной 59 года был отдан под суд Гай Антоний, обвиненный в должностных преступлениях, совершенных им несколько лет назад в бытность наместником Македонии. До этого, в 63 году, он в паре с Цицероном был консулом, и прославленный оратор взялся защищать своего бывшего партнера в суде. Цезарь, Помпей и Красс не воспротивились вмешательству Цицерона, но защитник, выступая в суде, отклонившись от сути разбиравшегося вопроса, неожиданно обрушился с критикой на проводившуюся триумвиратом политику. Речь Цицерона не сохранились, но, по свидетельству очевидцев, она была достаточно резкой. Будучи консулом, Цезарь старался не задевать Цицерона и относился к нему с уважением, которого заслуживал «спаситель отечества». Однако когда Цицерон, к удовольствию оптиматов, начал гневно упрекать Цезаря в якобы совершенных им промахах, консул почувствовал себя оскорбленным. Цезарь отличался мягким и незлопамятным нравом, но на удар мог ответить ударом. И он нашел способ досадить Цицерону, благо возможность для этого подвернулась.

Смертельным противником Цицерона был Публий Клодий, три года назад уличенный в неслыханном святотатстве во время праздника в честь Доброй богини. Цицерон привлек к суду своего противника, но Клодий вышел сухим из воды. В свою очередь Клодий старался при первой возможности навредить Цицерону, опускаясь до клеветы. Клодий, непримиримый враг оптиматов, стремился стать народным трибуном и для этого предпринял в прошлом году беспрецедентную попытку перевестись из патрициев в плебеи. Патриции гордились своим древним происхождением, но для Клодия, человека без предрассудков, происхождение значения не имело. Главным для него была политическая карьера. Однако попытка Клодия провалилась из-за противодействия оптиматов.

Но теперь положение изменилось — сторону Клодия принял Цезарь. Распалившись гневом на Цицерона, он решил ему досадить, осуществив желание Клодия, хотя оно было почти что невыполнимым. И все же вопрос можно было решить, но для этого следовало признать Клодия сыном плебея. Но и это было непросто, чтобы придать ему новый гражданский статус, надо было провести такое решение в двух инстанциях — на коллегии понтификов и в comitia curiata (куриатной комиции). Однако Цезарь как верховный понтифик быстро преодолел тупое недоумение подвластных ему жрецов, а затем в тот же день собрал всех своих ликторов в количестве тридцати человек на специально созванные куриатные комиции. В итоге Публий Клодий, которому было около сорока лет, был признан двадцатилетним плебеем по имени Публий Фонтий. Конечно, Цезарь пустился в аферу, шитую белыми нитками, но все же он преуспел и, вопреки римским установлениям, придал Клодию новый гражданский статус, потратив на это всего один день. Бывший патриций почти сразу начал избирательную кампанию, выдвинув себя в народные трибуны.

Хотя Цезарь и преподал урок Цицерону, он не хотел оскорбить человека, которого искренно уважал, а Помпей предостерег Клодия от использования трибунской власти для нападок на Цицерона, своего друга. Цезарь, Помпей и Красс полагали, что Клодий должен быть им благодарен и станет полезен в борьбе с оптиматами, но Клодий всегда слушал только себя.

Во времена консульства Цезаря жители римских провинций жестоко страдали от произвола римской администрации, эксплуатации и непомерных налогов. Дальновидные римляне понимали, что ни одна империя, имеющая огромную территорию и миллионное население, не может преуспевать, если ее ресурсы приносят пользу всего лишь небольшому числу людей. Цезарь решил покончить с таким положением, но не из сочувствия к угнетенным аборигенам провинции, а потому что отчетливо понимал, что государство придет в упадок, если не сможет использовать должным образом свой огромный потенциал.

В 59 году Цезарь провел закон lex Julia de repetundis — закон Юлия о злоупотреблениях римских магистратов в провинциях. Этот закон, тщательно разработанный, содержал больше сотни статей, установивших детальный порядок администрирования в провинциях и предусматривавших судебное преследование взяточников и бесчестных правителей. Полный текст закона не сохранился, но Цицерон назвал его justissima atque optima («лучшим и наиболее справедливым»), и даже Катон не нашел в нем изъянов. Однако питая к Цезарю антипатию, Катон, когда речь заходила об этом юридическом акте — законе Юлия, — никогда не прибавлял к нему имя Цезаря. Этот закон оказался столь эффективным и тщательно разработанным, что он использовался на всем протяжении существования Римского государства, а в дальнейшем — и в Византии.

Хотя Цезарь разработал прекрасный закон, да еще и на далекую перспективу, сам он не снискал расположения оптиматов и отчетливо понимал, что с прекращением консульских полномочий он лишится и неприкосновенности личности. С начала нового года Катон и его союзники могут перейти в наступление. Не исключена возможность того, что его отдадут под суд, обвинив в преступлениях, какие можно только придумать, чтобы наказать за недопустимую дерзость и расстроить его политическую карьеру. Да и Бибул может выйти из тени и заявить, что все законы Цезаря недействительны, ибо приняты в дни, провозглашенные праздниками, а в такие дни следует поклоняться богам, а не заниматься законотворчеством. Конечно, никто не поверит в то, что Цезарь совершил святотатство и нанес обиду богам, но если Бибул и впрямь выступит с таким заявлением, то суд, придерживаясь буквы закона, может признать все нововведения Цезаря незаконными.

Цезарь проводил законы минуя сенат, а в некоторых случаях даже использовал силу для достижения цели. Его сторонники такие действия одобряли, утверждая, что в ином случае в государстве возникнет хаос в угоду традициям. Рим Цинцинната и Сципиона больше не существует, и оптиматам пора это понять. Республика, учрежденная Ромулом, успешно существовала в те дни, когда римляне жили в убогих хижинах на берегах Тибра. С тех пор положение коренным образом изменилось. Теперь Рим — огромное государство, а сенат все еще пытается им управлять как феодальным поместьем, не считаясь с тем фактом, что главной силой в стране стали честолюбивые полководцы, возглавляющие профессиональную армию. Будущие вожди типа Суллы, Мария и Помпея вполне смогут обойтись без сената, если сенаторы не поймут, что для стабилизации государства необходимы реформы, удовлетворяющие современным реалиям. Цезарь уже издал ряд законов — порой болезненных, — но они явно необходимы и являются лишь началом реформ. Надо установить в Риме новый конституционный образ правления, иначе в государстве установится тирания во главе с жестокими полководцами.