— А дознаватели?

— Лишь исполнители его воли. Голос императора.

Взаимоотношения все равно остались для меня загадкой, но уточнять я не стал. Мои вопросы Лазарева злили, а идти к дознавателю со злым сопровождающим — та еще глупость.

У двери с табличкой «Куликов Арсений Платонович, старший дознаватель» нам тоже пришлось посидеть. Лазарев делал вид, что ничего особенного не происходит, но такое отношение его унижало, и он медленно, но верно закипал. Мы с Аней сидели тихо и старались привлекать внимания поменьше, хотя и были основными действующими лицами в надвигающемся допросе.

Наконец нас все же попросили в кабинет. Хозяин кабинета полностью седой, грузный, с очень светлыми серыми глазами смотрел на нас с интересом.

— Девушка с вами — это?

— Анна Ермолина, — звонко представилась она сама. — Мальцевы незаконно удерживали меня в Огурцово.

Она села на один из стульев для посетителей так, чтобы между ней и дознавателем оказались мы с Лазаревым.

— И за помощь в побеге вы расплатились технологией? — ласково спросил ее дознаватель.

— Не было этого, — возразил я. — Технология моя, Анна к ней отношения не имеет. Где тут надо поклясться?

Дознаватель укоризненно повернул голову к Лазареву:

— Андрей Кириллович, вы бы молодому человеку объяснили процедуру, чтобы нам не отвлекаться.

— Артефакт активируется автоматически, он уже работает, — неохотно пояснил Лазарев и замолчал.

Неужели он боялся, что какие-то его слова воспримутся артефактом отрицательно? Тогда мне тоже стоит говорить поменьше.

— Итак, вы утверждаете, что технология ваша. А откуда она у вас взялась? Придумали?

Желание ответить: «Да» я задавил и сказал:

— Получил в подарок. От кого, отвечать не буду. Но не от Ермолиной и не от лица, связанного с Мальцевыми.

— И за что вам сделали такой, не побоюсь этого слова, королевский подарок?

— За мою жизнь. Поэтому он не кажется мне королевским.

Только теперь я обратил внимание, что дознаватель после моего ответа каждый раз поглядывал на панельку на столе. Наверное, там как раз и находился упомянутый артефакт.

— Может ли еще кто-то предъявить право на эту технологию?

— Уверен, что в этом мире — никто.

— Вы утверждаете, что те образцы, которые предъявляли Мальцевы, в качестве доказательства своих прав, похищены у вас?

— Да, это первая партия накопителей. Если вы сравните с теми, что есть у нас, то выясните, что они идентичны.

Я не был уверен, что уровень магии или технологии позволяет это сделать, но тем не менее артефакт принял мой ответ.

— Обвинение по присвоению технологии снято, — неожиданно сказал дознаватель, вызвав облегченный выдох Лазарева. — Теперь перейдем к вам, Анна Ермолина. Я не вижу на вас клановой метки.

— Мальцевы нарушили свои обязательства по отношению ко мне, — коротко ответила Анна.

— Мальцевы утверждают, что вы были похищены Лазаревыми. Можете ли вы опровергнуть это утверждение?

— Я не знаю, как прошло похищение. Когда я проснулась в лесу, я уже была вне поселка.

— Вы проснулись в лесу одна?

— В компании Ярослава Елисеева.

— Вот как? — Он повернулся ко мне. — Какое отношение вы, Ярослав Елисеев, имеете к похищению Анны Ермолиной?

— Непосредственное. Я ее выкрал из Огурцово. Как — рассказывать не буду, это секрет моего клана.

Лазарев еле слышно хмыкнул.

— Вы считаете нормальным похищать представителя другого клана?

— Я считаю ненормальным сказать родственникам мага, что тот ограбил клан, и удерживать мага против его воли в заключении. А там было именно заключение. Противоправного действия я не совершал.

Дознаватель уставился в артефакт и потер кончик носа. Недовольно так потер. Видимо, рассчитывал на красивый взрыв в кабинете, а тут пришли мы и взрывов не получилось.

— Обвинение с Лазаревых в похищении мага Ермолиной снято. Лазарев может покинуть кабинет.

Лазарев не просто покинул кабинет, а очень шустро, успев только вежливо попрощаться с дознавателем, но не успев сообщить мне, как я буду отсюда выбираться.

— Вернемся к вам, молодые люди. Представитель клана Елисеевых похитил мага.

— Я тогда еще не был представителем клана, — возразил я, чувствуя, что судьба подложила мне очередную подлянку.

— Анна Ермолина выдвигает обвинение против клана Елисеевых, — с нажимом сказал дознаватель, не обратив ни малейшего внимания на мои слова.

— Но я не выдвигаю обвинение против Елисеевых…

Анна растерялась. Признаться, растерялся и я. Почему обвиняют меня, а не Мальцевых?

— За вас выдвигаю я. Будь вы клановым магом, за вас бы решал глава клана, но принадлежность к клану вы потеряли, поэтому в ваших интересах сейчас выступает государство. И государство выдвигает обвинение в отношении нарушившего закон клана.

— Я, Анна Ермолина, присягаю на верность клану Елисеевых в лице Ярослава Елисеева, — неожиданно выпалила Анна и, пока дознаватель соображал, успела произнести клятву полностью. Мне осталось только принять, что я проделал, не раздумывая.

Лазарев старший дожидался нас в машине, хотя мог бы и уехать. Атмосфера и в самом здании дознавателя и около него была очень уж давящей для мага. Не-магу здесь было бы проще, но не-магов сюда приглашали крайне редко, только высокопоставленных особ, для обычных людей хватало полицейских отделений, в которые при необходимости приглашали мозгодера.

Места мы заняли те же: совершенно пришибленная Анна умостилась на переднее сиденье, а я сел рядом с главой недружественного клана.

— Смотрю, выкрутился, — одобрительно хмыкнул Лазарев.

— Вашими молитвами, — довольно резко ответил я. — Или вопреки им? Не вяжутся ваши слова, Андрей Кириллович, с вашими делами.

— Вступил бы в наш клан — получил бы защиту нашего клана, — жестко ответил он. — Захотел независимости — получай все, что с ней связано. Но ты в любой момент можешь передумать.

Он сделал паузу и выразительно посмотрел на меня.

— А не боитесь? — с насмешкой спросил я.

— Чего?

— Что передумаю. Я вошел во вкус власти. Мне нравится, когда надо мной никого нет. Придется вас всех убирать.

Лазарев поперхнулся приготовленными словами и раскашлялся.

— Наглость хороша, когда она подкрепляется силой. В противном случае — это недостаток, с которым нужно бороться. И если я позволяю тебе некоторую фамильярность, то это не потому, что я слаб.