И нечто гораздо более неприятное, если только он не заставит свое старое тело действовать.

Его собственный меч накрепко застрял в черепе поверженного врага, а Роланд не мог терять время, пытаясь извлечь его. Он выпустил рукоять и прыгнул вперед, сцепившись с оставшимся убийцей в рукопашной. Каким бы преклонным ни был его возраст, немногие из живущих могли похвастаться таким же поистине богатырским сложением, вдобавок герцог умудрился сохранить свою медвежью силу. Хотя его противник был крепким малым да к тому же оказался неплохим бойцом, схватка продолжалась недолго. Каладор прижал мужчину к стене, обхватил огромными ручищами его голову и одним резким движением свернул ему шею.

Пока тело сползало на пол, на втором этаже раздался звук тяжелых шагов. Крик герцога был исполнен муки:

— Миранда!

Не желая терять ни секунды на извлечение своего собственного меча, он наклонился, чтобы поднять оружие одного из нападавших. Когда его рука обхватила рукоять, в мозгу вспыхнул ответ на один из вопросов. Эти лезвия из редкой камнийской стали выковали дешийские кузнецы. Он знал эти мечи, как свой собственный. Будучи министром, герцог сам принимал участие в заключении договора на поставку их в Чалдис.

Они предназначались для армии.

Роланд взвыл от ярости. Итак, Амет Пейл, не испытывая доверия к молодому Эшу, послал собственных людей, чтобы быть уверенным в успехе. Неудивительно, что убийцы оказались юнцами. Пейлу пришлось нелегко, если он пытался найти ветеранов, готовых пойти на убийство их бывшего командира. Преодолевая последние ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, он поклялся, что в этом году погибнет не только бывший военный министр.

Роланд задержался возле двери в спальню, пытаясь высмотреть Миранду. Ее там не было, но на ковре лежал упавший навзничь солдат с разорванным горлом. Ноги молодого человека были опутаны буйными побегами фуксии, и Роланд против воли улыбнулся, узнав в разноцветном переплетении то, что еще недавно было клубком ниток Миранды. Она вязала свитер для их младшего внука. Когда жена была в ярости, ее магия проявляла себя, как бунт самого дома против осквернителей домашнего очага.

Снизу, из холла, раздался шум, и Роланд, не теряя времени, помчался туда. Миранда была опытной чародейкой, но нет мага, которого нельзя одолеть. Один-единственный солдат может с легкостью прикончить слабую женщину, если у нее не будет времени приготовиться.

Ворвавшись в переднюю часть дома, он подскочил к балюстраде, опоясывавшей двухэтажный мраморный портик. Он увидел то, чего боялся больше всего. Миранда неслась со всех ног по узкой винтовой лестнице в портик, и всего несколько ступеней отделяло ее от солдата с обнаженным мечом. Хотя Роланд и бросился в погоню, он понимал, что ему не успеть вовремя. Его сердце готово было выскочить из груди, он издал нечеловеческий вопль, надеясь привлечь к себе внимание убийцы.

И тут произошло неожиданное: когда Миранда достигла середины портика, она остановилась и подняла глаза. Роланд, подавив стон, ожидал прощальной улыбки, но нет, она смотрела не на него…

Раздался жуткий треск, хрустальная люстра сорвалась с крюка и с высоты сорока футов обрушилась на убийцу, посланного Аметом Пейлом. Он упал, придавленный ужасающей конструкцией, разбитые хрустальные подвески окрасились красным — в них отражалась расплывающаяся на полу лужа крови.

Роланд сбежал со ступенек, обогнул мешанину осколков и сжал Миранду в объятиях.

— Ты гораздо опаснее, чем они, — ласково шепнула она, с облегчением выясняя, что он не пострадал.

— Ты права, — согласно пророкотал Роланд, опуская ее на пол. — Но сейчас нет времени праздновать. Неизвестно, сколько их еще в нашем доме…

— Нисколько, — тихо ответила Миранда. — Они все мертвы. Я чувствую это.

Роланд выронил на пол позаимствованный меч и внезапно ощутил, как на него навалилась ужасающая слабость. Он осторожно провел мозолистой ладонью по нежной щеке жены.

— Я беспокоился о тебе.

В синих глазах Миранды засверкали лукавые искорки.

— Не стоило, старик. Я все еще способна позаботиться о себе.

— Очевидно, так, — пробормотал Роланд, оборачиваясь, чтобы окинуть взглядом последнего мертвого солдата и хрустальные брызги вперемешку с искореженным металлом. — Это была люстра моей матери. Она взяла ее с собой из старого бального зала, когда дед продал замок.

— Я знаю. — Миранда отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

— Ты всегда терпеть ее не могла.

— Верно, — согласилась она. — Но я не возражала против того, чтобы она висела в нашем доме, поскольку знала, когда-нибудь она может весьма пригодиться.

Роланд рассмеялся, понимая, что ему хочется провести вместе с этой женщиной еще долгие годы. Его наполнили новые силы.

— Быстро собирай вещи, — велел он, касаясь ее брови торопливым поцелуем. — Полагаю, теперь точно пришло время отправляться.

Первое, что сделал Брент, оказавшись дома, это навестил свой винный погреб. Там, среди сотен бутылок, содержавших ценные сорта вина, которые он берег для гостей, Каррельян хранил восемь ящиков «Лунного урожая». Он вытащил бутылку дешевого пойла и отправился наверх, в кухню, за штопором. Где Карн, облаченный в халат, и обнаружил своего старого друга сражающимся с неподатливой пробкой.

— Клин клином вышибаешь? — с улыбкой поинтересовался он, протирая усталые глаза. — Тебя не было всю ночь. Должно быть, изрядно принял на грудь.

Когда Карн возвращался от Масии, он рассчитывал застать Брента уже дома. Действительно, иногда ночные блуждания Каррельяна по городу завершались случайным свиданием: какая-нибудь девица, подцепленная в баре или на углу улицы. Но Брент никогда не проводил с ней всю ночь. Обычно не позже часа пополуночи он возвращался в особняк, причем всегда в одиночестве.

— Принял на грудь? — переспросил Брент, продолжая сражаться с пробкой. Вконец измученный, он швырнул и бутылку, и штопор в мусорное ведро. Карн обратил внимание на выражение лица своего старого друга, и увиденное ему до крайности не понравилось.

— Да, — продолжал Брент. — Можно сказать и так. Вот только что принял? Если учесть три стрелы из арбалета…

— Что? — взревел Карн, мгновенно проснувшись. Он ринулся через кухню, выложенную мраморной плиткой, и, схватив Брента за руку, развернул его лицом к себе. — Ты что, шутишь?

Каррельян вздохнул и опустился на ближайший стул.

— Не шучу. Какие уж тут, к дьяволу, шутки.

Затем он принялся подробно описывать события прошлой ночи: подозрительное покушение на его жизнь, визит к Фиккизу, беседу с Тейлором Эшем. Как всегда, Карн впитывал информацию с молчаливой, суровой сосредоточенностью. Когда Брент закончил рассказ, Карн задал вопрос, который раскаленным гвоздем сидел в мозгу бывшего шпиона, с того момента как он покинул Башню Совета.

— И что ты теперь будешь делать?