Минут через двадцать ветер и дождь начали потихоньку успокаиваться, облака поредели. Затем, когда Барретт уже считал, что им удалось вырваться из облачного месива, ураган Лиззи послал вслед «Ориону» еще один шквал и нанес последний удар, который пришелся в основном на систему управления. Машина потеряла даже ту небольшую управляемость, которая у нее еще оставалась.

Больше шансов на успешное возвращение домой у них не было.

Большую часть времени океан пребывает в покое. Бесконечные гряды волн «не выше головы немецкого пастуха» делают его похожим на спящего великана, грудь которого медленно поднимается и опадает с каждым вздохом. Это иллюзия, способная притупить внимание неосторожных. Случается, что моряки засыпают в своих койках при ясном небе и спокойном море, а просыпаются в бешеной мешанине волн. Ярость океана стремительно распространяется на тысячи квадратных миль, захватывая все оказавшиеся на пути суда.

Ураган Лиззи в избытке обладал всем необходимым для крупномасштабной катастрофы. Если утром он выглядел неприятным, то к полудню был уже откровенно мерзким, а к вечеру превратился в настоящий ревущий ад. Скорость ветра быстро выросла с двухсот двадцати до двухсот пятидесяти миль в час и продолжала увеличиваться. Порывы ветра без устали взбивали когда-то спокойную воду, превращая ее в гигантский кипящий котел. Массы воды вздымались и падали на сотню футов от верхушки волны до ее подошвы, и весь этот ревущий водоворот неудержимо двигался по направлению к отмели Навидад и Доминиканской Республике. Именно там он должен был впервые выйти на сушу.

«Морская фея» спешно подняла якорь и двинулась в путь. Пол Барнум уже в двадцатый, наверное, раз обернулся и вгляделся в восточный горизонт. Раньше он не замечал там никаких изменений. Но на этот раз на линии горизонта, где глубокая синева моря сливалась с сапфировой голубизной неба, появился темно-серый мазок, как будто вдалеке по прерии катилась пылевая буря-чинук.

Барнум стоял и смотрел на приближающийся кошмар, не в силах отвести глаз. Он был поражен скоростью, с которой серая полоска разрослась и начала заполнять собой небо. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ему даже не приходило в голову, что шторм может двигаться со скоростью курьерского поезда – по крайней мере, так это выглядело со стороны. Не успел он задать бортовому управляющему компьютеру курс и скорость судна, как солнце скрылось за пеленой урагана, а небо окрасилось в свинцово-серый цвет, напоминающий цвет донышка видавшего виды котелка.

Следующие восемь часов «Морская фея» шла полным ходом. Барнум гнал свой корабль в безнадежной, казалось, попытке покрыть как можно большее расстояние между его корпусом и острыми кораллами рифа Навидад. Когда же он понял, что центральная часть урагана вот-вот догонит его, он принял другое решение. Он знал, что в этом случае самый верный способ уцелеть – это самому направить судно в самую сердцевину шторма и надеяться, что «Морская фея» выдержит и сумеет прорваться. Он дружески похлопал ладонью по штурвалу, как будто корабль был для него живым существом, а не массой холодной стали. «Морская фея» – надежное судно. За годы плавания в суровых полярных условиях она успела повидать все, что способно было обрушить на нее море, и все вынести. Возможно, ей придется нелегко и она выйдет из схватки побитой, но Барнум не сомневался, что она сумеет уцелеть.

Он обернулся к Сэму Мэверику. Длинные рыжие волосы, нечесаная борода и золотая серьга в левом ухе делали первого помощника «Морской феи» похожим на недоучившегося студента.

– Введите новую программу, мистер Мэверик. Разворачивайте судно и ложитесь на курс восемьдесят пять градусов к востоку. Мы не можем убежать от шторма, поэтому мы пойдем ему навстречу.

Мэверик перевел взгляд на гребни волн, вздымавшиеся на добрых полсотни футов над кормой «Морской феи», и покачал головой. Он уставился на Барнума так, как будто капитан вдруг растерял не меньше половины своих серых клеточек, и медленно проговорил:

– Вы хотите развернуться при таком волнении?

– Сейчас самый подходящий момент, – ответил Барнум. – Лучше сейчас, чем когда эти волны ударят по судну.

Этот маневр – один из самых опасных в управлении судном. На некоторое время, чертовски долгое для всех заинтересованных лиц, судно должно будет развернуться к волне бортом. Крупная волна, накрывшая судно в этот момент, легко может перевернуть его. Множество самых разных судов на протяжении столетий перевернулось, пытаясь выполнить этот маневр, и затонуло без следа.

– Я попытаюсь найти промежуток между валами. Вы по моей команде врубите полный ход.

После этого Барнум заговорил в микрофон судового радио:

– Мы начинаем разворот при сильном волнении. Всем закрепиться, и держитесь, если вам дорога жизнь!

Склонившись над приборной панелью перед окном ходовой рубки, Барнум немигающе смотрел вперед сквозь ветровое стекло и ждал с каменным терпением. Вот он увидел, что подходит особенно высокая волна – выше, чем все предыдущие.

– Полный вперед, будьте любезны, мистер Мэверик.

Мэверик мгновенно выполнил приказ Барнума, но сам он был уверен в неминуемой катастрофе. Он готов был мысленно обругать Барнума за слишком поспешный разворот, как вдруг понял, что у капитана на уме. Между волнами не было регулярных интервалов. Чудовищные волны шли подряд, чуть не наступая друг другу на пятки, как солдаты в тесном строю. Намеренно поспешив и начав разворот рано, Барнум получил драгоценную дополнительную минуту – ту самую, которая позволила ему встретить следующую волну не бортом, а под углом.

Безжалостная волна подбросила нос «Морской феи», а затем толкнула ее в левую скулу и швырнула вбок, чуть не перевернув и вновь пытаясь развернуть бортом. На долгие пятнадцать секунд судно полностью погрузилось в кипящую белую массу воды, с трудом проламываясь сквозь волну, гребень которой оказался в этот момент высоко над ходовой рубкой. В следующее мгновение оно уже скользило вниз по другому склону волны, что есть силы работая винтами назад и сильно кренясь влево, так что палубные ограждения левого борта оставались под водой. Почти чудом, с ужасающей медлительностью, «Морская фея» сумела выпрямиться в промежутке между волнами. Следующую волну она встретила уже носом и прошла на ровном киле.

Мэверик плавал на судах восемнадцать лет, но ему ни разу не приходилось видеть более профессионального, более интуитивно точного, более мастерского управления судном. Он бросил взгляд на Барнума и был изумлен, увидев на лице капитана улыбку – пусть мрачную, но все же улыбку. «Господи боже, – подумал Мэверик, ведь ему это нравится!»

* * *

В пятидесяти милях к югу от «Морской феи» внешний край урагана Лиззи должен был вот-вот обрушиться на отель «Океанский скиталец». Сначала с востока на небо быстро наползла пелена угрожающих темных туч. Солнечный свет исчез, и море покрылось призрачной серой тьмой. Затем надвинулась плотная пелена дождя. Капли начали барабанить по окнам плавучего отеля, как очереди тысяч пулеметов.