– Мама, я еще не готов к такой чести. Думаю, мне нужно больше времени на подготовку. Мне хотелось бы некоторое время поразмышлять о своих обязанностях в качестве жениха.

Она ободряюще улыбнулась:

– Я лишь жалею, что я не мужчина и не могу уложить Богиню в постель. Сумей я только объяснить, что тебя ждет, ты, безусловно, не стоял бы здесь до сих пор, болтая с такой старухой, как я, а уже сломя голову мчался бы в покои невесты, не желая ни на минуту откладывать встречу с Возлюбленной. Ты молод и здоров, а Анадиль, Михрима и Рокселана – очень хорошие девушки. Их произвели в прислужницы Богини, и они наилучшим образом тебя подготовили. Я знаю, что ты не хочешь разочаровать меня, как сделал это Барак. Богиня сотворила мир для того, чтобы стать им любимой, и потому ты не сможешь не полюбить ее, когда она будет тебя домогаться. Однако мне не следует стоять здесь и беспрерывно лепетать, подобно выжившей из ума старухе. Я велю Михриме в точности описать способ твоих любовных утех с Богиней и то, что ты должен делать, дабы угодить своей невесте. А теперь поспешу-ка я в Фарфоровый павильон, где мои девушки уже готовят послесвадебный пир. Возлюбленный сын, я буду ждать тебя там и с волнением надеяться на весть о том, что ты вышел из Комнаты Экстаза.

С этими словами она неожиданно поцеловала Орхана в лоб и удалилась.

Тогда к нему подошли Михрима и Анадиль, и Михрима заговорила тихим, приглушенным голосом:

– Как ты уже понял, твоя матушка гордится тем, что именно один из ее сыновей скоро станет Золотым Мужчиной. А теперь мне предстоит объяснить, какой порядок действий следует соблюдать, когда мы вернемся в Комнату Экстаза.

Она сделала паузу, дабы убедиться, что он весь внимание, и настойчивым тоном продолжила:

– Крайне важно, чтобы ты полностью осознавал то, что тебе предстоит испытать.

– Лучше знать, что должно случиться, – вставила Анадиль, – ибо неведомое всегда страшит, не правда ли?

И Михрима продолжила свою речь:

– Вот как все это произойдет. Нас будет только четверо – ты, я, Анадиль и, разумеется, Рокселана, ибо она одна из самых сильных наложниц. Все вчетвером мы войдем в Комнату Экстаза. Мы разденем тебя, и ты поможешь раздеться мне. Затем, пока ты будешь стоять, созерцая меня в моей блистательной наготе, Анадиль возьмет твой член в рот. Тотчас же – это должно быть сделано очень быстро – Рокселана достанет шелковый шнурок и задушит тебя. Тогда ты извергнешь семя и в порыве исступленного восторга умрешь смертью праведника, испытав при этом священный экстаз, каковой есть дар Богини. Однако умрешь ты всего на миг, ибо Анадиль соберет у себя во рту все твое семя, в коем будет сосредоточена покинувшая тебя жизненная сила, и тотчас вернет тебе сперму в нежном поцелуе. А мертвец, отведавший семени мертвеца, захлебываясь и содрогаясь, вновь возвращается к жизни. Так ты будешь воскрешен поцелуем смерти и пробудишься в состоянии вечного блаженства, поскольку священный экстаз будет во веки веков переполнять каждую частицу твоего тела. Ты будешь не таким, как прежде, ибо уже станешь Золотым Мужчиной, а в тело твое вселится Богиня, и вы вдвоем сольетесь в вечном оргазме.

Погибнув и возродившись, ты придешь и возляжешь со мной на Ложе Экстаза, которое плавает на поверхности серебристого бассейна, а когда ты обнимешь меня, я тоже воспарю в порыве исступленного восторга и приму семя твое в свое чрево. Все это – страшное и удивительное таинство.

Потом, заметив выражение Орханова лица, она продолжила:

– Не волнуйся. Мы знаем, что надо делать. Все это есть в «Душистом поле брани», в главе под названием «Как доставить высшее наслаждение вашему мужчине».

Тут вмешалась Анадиль:

– Правда, с Бараком произошла неприятность, но это случилось потому, что в последний момент он потерял самообладание и стал вырываться, так что я не смогла удержать его член во рту, и вся его сперма пролилась на пол. Однако, если ты не станешь сопротивляться, все будет хорошо. К тому же ты выпил довольно много вина. Кажется, я дала тебе выпить как раз столько, чтобы ты смог расслабиться.

– Как сказано в «Душистом поле брани», для того чтобы найти себя, надо потеряться, – продолжала Михрима. – Если у прежних наших шарад была какая-то цель, помимо обольщения, так это внушить, что проигравший побеждает, а победивший проигрывает. Так всегда происходит в войне между полами.

– Ну, в подобных вопросах я не очень силен, – ответил Орхан. – Но болтовня мне уже надоела, и я понимаю, что для меня закрыты все пути, кроме того, который ведет в Комнату Экстаза. Полагаю, чем скорее я достигну предначертанного мне конца, тем лучше для меня.

Услышав это, Михрима подняла руки, и наложницы с евнухами, стоявшие у входа в баню, запели странную песню, которая начиналась такими словами: «Выпил я воды Возлюбленной, а Она испила моих».

Эмеральд указал на дверь бани, и Орхан направился к ней. Пока он шел, наложницы одна за другой падали перед ним ниц, и он шагал по спинам Гюлянар, Наджмы, Парваны и прочих, чьих имен не знал. Он ступал по ковру из человеческой плоти. Тем не менее Орхан ни разу не взглянул на спины женщин – он шел по ним, устремив взор в небеса над головой.

Миновав прихожую, Орхан первым вошел в Комнату Экстаза. Анадиль с Рокселаной сняли с него белый халат и бросили в бассейн. С минуту халат лежал на пузырящейся поверхности, потом внезапно исчез. От многократных отражений золота и серебра на серебре у Орхана закружилась голова. По другую сторону бассейна Михрима ждала, когда он будет готов помочь ей раздеться. Пальцы его задрожали, когда он принялся слой за слоем снимать с нее одеяние, и ей пришлось сказать ему, чтобы он так не спешил.

Приняв это за признак похотливого нетерпения, она насмешливо улыбнулась:

– Возжелав моего тела, ты научился любить преходящее, и это полезная, необходимая ступень. Но эту ступень ты должен миновать, ибо, в конце концов, все мимолетное любит лишь дьявол.

Наконец белое платье, чадра и шаль Михримы лежали у ее ног, а она стояла обнаженная и прекрасная. Однако задержаться возле нее Орхану не позволили. Анадиль поманила его обратно, на другую сторону бассейна. Рядом с ней стояла Рокселана, ослепительная в своем серебристом платье. Одной рукой Рокселана придерживала шлейф, в другой держала шелковый шнурок и призывно им помахивала.

– Повернись лицом к Михриме, – сказала она, когда Орхан подошел.

Он повернулся, и Анадиль, опустившись перед ним на колени, протянула руку к его члену, который от страха съежился и обмяк.

– Не волнуйся, – сказала Анадиль. – Он моментально встанет.

И она приникла к нему губами.

– Смотри на блистательную Михриму, – сказала Рокселана, уже стоявшая у него за спиной.

Михрима стояла в глубине комнаты, сияя и упиваясь своей наготой.

Орхан скорее почувствовал, чем увидел, как Рокселана тянется вверх, пытаясь поднять шелковый шнурок над его головой. Она начала говорить: