— Эй, в чем дело? В колчане не осталось стрел? Или любовный сок истощился?

Уилл справился с всплеском ярости и заставил себя рассмеяться.

— У меня завтра игра. Очень важная игра. Не слышала? Ты же говоришь, что читаешь газеты.

— И поэтому у тебя уже не встает?

— Не трогай меня, — предупредил он.

— А то что? — усмехнулась Виктория. — Ты меня накажешь? Отшлепаешь? — Она облизнула палец и потерла им между ног. — Ладно, если не можешь, мне придется сделать это самой. Вот была бы тема для таблоидов. «Виктория ублажает себя сама. Уилл отдыхает?»

В следующее мгновение он с ревом набросился на нее.

— О! — выдохнула она. — О Господи. Мне больно. Уилл! Мне больно!

Виктория Лэнсдаун попыталась сбросить любовника с себя, но он уже прижал ее руки к кровати.

— Пожалуйста, Уилл. Боже! Прекрати. Остановись! Умоляю тебя, Уилл! Я серьезно. Остановись!

Но ничто на свете уже не могло остановить Белокурую Стрелу.

В день финала Кубка мира температура на сахарно-белых пляжах Копакабаны и Ипанемы взлетела до девяноста трех градусов по Фаренгейту. В стране был объявлен национальный праздник. Богатые и бедные в ожидании крупнейшего мирового спортивного события отдыхали, сберегая энергию к вечеру.

Затем, как-то неожиданно и вдруг, день скатился к жаркому, раскаленному вечеру. Казалось, весь Рио высыпал на улицы, чтобы стать свидетелем и участником национальной игры по имени «футбол».

Широкие авеню типичного южноамериканского города превратились в арену шумного и опасного карнавала. Автомобильные гудки, людские крики, стук барабанов сливались в единый клич: «Бразилия! Бразилия!» Авенида Бразилия и Кастелло-Бранко заполнились сотнями обернутых в желто-зеленые флаги студентов. Все автобусы и такси украсились яркими вымпелами и транспарантами. На улицах танцевали женщины в обтягивающих груди блузках и развевающихся юбках.

К семи часам десятки тысяч болельщиков соединились у входов на легендарный стадион «Маракана». Полиция строго проверяла билеты, но сотни фанатов все равно проникли на трибуны.

Двести тысяч разгоряченных кариокас размахивали разноцветными флагами и плакатами, провозглашая победу в игре и социальную революцию, приветствуя и ободряя своих любимцев под ритмичный бой десяти тысяч барабанов и вдвое большего количества трещоток.

Стоя вместе со своими товарищами у выхода на поле, Уилл слушал.

Он слышал, как колотится сердце о стенки грудной клетки. Он слышал…

— Нумеро нуэве… Де Америка… Уилл… Шеппард! — донесся из громкоговорителей голос диктора.

Его заглушил протяжный свист и неодобрительный гул, из которого вырывались крики «пальхако» — «клоун». Но даже в Рио многие приветствовали Уилла Шеппарда одобрительными аплодисментами. Знатоки всегда ставят искусство выше национальной или клубной принадлежности, а то, что делал Уилл, было искусством. Четверо полуобнаженных парней выскочили на поле, и на груди у каждого красовалась цифра «9».

Шум усилился, когда Уилл появился у кромки, высоко подняв над курчавой головой руку со сжатым кулаком. В его голове смешались звуки и образы, фантазии и мечты. Ему не хватало воздуха.

Дрожь пробежала по телу.

Вот оно! Сегодня его никто не остановит!

Уилл знал, что войдет в историю спорта на глазах половины мира. После этого матча в Рио его не забудут уже никогда.

В 8.32 колумбийский арбитр поставил мяч в центре поля.

Бразилия против Америки! Невероятно, невозможно, немыслимо! И тем не менее…

Финальный матч за Кубок мира по футболу начался.

Артуро Рибейро, живой и проворный как ртуть девятнадцатилетний форвард, восходящая звезда Бразилии, подхватил мяч, передал его товарищу по команде и, подчиняясь инстинкту, выработанному многомесячными тренировками, рванулся вперед. Мяч уже летел к нему. Развернувшись спиной к воротам, Рибейро подпрыгнул и нанес удар в падении через себя.

Трибуны взорвались.

ГОООООЛ!! БРАЗИЛИЯ!!! объявил диктор. Забил АРТУРО РИБЕЙРО!

С начала игры прошло тридцать три секунды.

* * *

Менее чем через шесть минут бразильцы забили второй мяч. Легко, как могло показаться, без особых усилий.

В проходах между секторами начались танцы. Из тайком пронесенных корзин выпустили ощипанных цыплят и черных змей. В небо взлетели сотни сигнальных ракет, полицейские сирены завыли так, словно давно ожидаемая революция вступила наконец на улицы города.

Посторонний мог подумать, что выражать радость более шумным способом уже невозможно, но то, что началось после третьего гола, забитого Рибейро на тридцать третьей минуте, превзошло все ожидания, все мыслимые и немыслимые пределы.

Первый тайм завершился со счетом 3:0 в пользу Бразилии!

Финал превращался в разгром, побоище, унижение.

* * *

«Слушать не хочу этого надутого придурка», — думал Уилл, сидя с опущенной головой в раздевалке во время перерыва.

— Ты играешь как заторможенный, — говорил Вольф Обермайер. Он уже дал разнос остальным игрокам и, отправив их на поле, вел беседу с Уиллом в пустой раздевалке. — Тебя что-то беспокоит? Или ты действительно что-то принял? Это наркотики?

— Может быть.

Уилл улыбнулся. Нельзя же быть таким серьезным, таким упертым. Сказать по правде, он и сам не знал, что с ним происходит. Воспоминания о прошлой ночи отступили, усталости не было, но все же что-то мешало ему. Уилл пожал плечами, стараясь не смотреть на немца. Азарт, волнение, жажда борьбы ушли, а вместе с ними и скорость и реакция.

— Нам нужно, чтобы ты стал дьяволом, — продолжал Обермайер. — Три гола. Отыграть их практически невозможно. Но я видел, как ты творил невозможное. Сегодня не самое подходящее время показывать свою худшую игру — ты должен стать героем, а не козлом отпущения. — Тренер по-отцовски потрепал Уилла по голове. — Докажи, что ты мужчина.

Мужчина.

Уилл вышел на поле в полной растерянности. «Я участвую в финале Кубка мира, а играю так, словно по-прежнему выступаю за Фулем. Передо мной бразильцы. Лучшие на планете. Одержу победу — навеки войду в историю. Обермайер прав. Будь мужчиной».

Он сделал глубокий вдох и потрусил к скамейке. Над стадионом пронесся рев, но Уилл знал, что приветствуют не его, а только что появившихся бразильцев. Он поднял голову — над ним бушевало многоцветное море. А, чтоб вас! В конце концов, они имеют дело с Белокурой Стрелой. Ему не впервые совершать невозможное.

* * *

В первом тайме Уилл смог продемонстрировать на «Маракане» только высочайшую технику, хитроумный дриблинг и невероятную скорость, но, не имея поддержки, так и не вышел ни разу на ворота.