– Самрат Рыстамович, на объект когда предпочитаете съездить?

– Завтра. Сегодня я слишком устал.

Резко развернувшись, я пересек отделяющее меня от машины расстояние за считанные мгновения.

– В гостиницу, – скомандовал водителю и распахнул заднюю дверь.

Вжавшись в дверь, там сидела моя девочка.

– Ульяна, – оказавшись внутри, протянул к ней руку, но девочка передернула плечиками.

– Не смей жалеть меня, ясно? – прошипела малышка, и я понял, что она с трудом сдерживает слезы.

– У тебя есть десять минут на то, чтобы успокоиться, – холодно проговорил я. – Сергей, мне кажется, что мы едем как-то нереально медленно… нет? – с сарказмом спросил водителя, который до сих пор не завел даже мотор.

– Да, извините, сейчас… да, – смешался парняга и, повернув ключ в зажигании, плавно выехал с паркинга.

Я с силой вжимала ладонь в пылающую от удара щеку. Слезы обиды раздирали горло, но плакать я не могла, потому что моя промежность полыхала огнем, отвлекая от таких мелочей, как разборки с матерью. В душе полный раздрай. Я даже забыла, о чем мне сказал Самрат.

Выскочив из ресторана, я просто шла… шла вперед и полыхала бесстыдством от того, что только что произошло, с одной стороны, и праведным гневом от поступка матери – с другой. И эти чувства затмевали рассудок. Даже когда меня кто-то схватил за плечо и повернул к себе лицом, я не сразу поняла, что происходит. А когда увидела перед собой двухметрового необъятного парня, который меня попытался подтолкнуть в сторону черного «бегемота», припаркованного в нескольких метрах от нас на обочине, уже было открыла рот, чтобы заорать. Но амбал на ухо мне шепнул знакомое:

– Самрат Рыстамович приказал присмотреть за тобой.

Я так и замерла на месте не в состоянии сойти с него. Все в мгновение ока встало на свои места. Мне на голову как будто ведро ледяной воды вылили, вот так на меня подействовало это имя. Паника вмиг отступила и охватило какое-то спокойствие.

– Пойдем, – снова толчок в спину, и я без сопротивления следую к припаркованной возле обочины машине.

Передо мной распахнулась дверь, как только мы приблизились к авто. Я скользнула на задние сиденье. И только хотела погрузиться в мысли о предстоящей встрече с Самратом, как в крохотном рюкзаке за спиной раздалась телефонная трель.

Мелодия звонка указывала на того, кто звонил.

– Господи Боже, Котя, как эту хрень-то пьют вообще… – стоило только поднять трубку, и вместо приветствия я услышала протяжный великомученический стон Марка.

– Ну, в том и отличие, дружочек мой, – хмыкнула я в ответ и потерла до сих пор поднывающую щеку, – люди пьют, а мы нажрались с тобой вчера, как свиноты.

– Эх, Уличка, как говорится, уста младенца… и-и-и-ик-к… истину глаголят, – в трубке послышался смачный зевок, а поперхнувшись его словами, я закашлялась в ответ. – Будь здорова, милая. Так, как там сама-то? На работу собираешься? Или мать припрягла в своем зоопарке длинноногих антилоп?

– Припрягла, только… – и тут же рот захлопнулся, потому как я боковым зрением уловила движение возле входа в ресторан.

Глянула в том направлении, и тут же коленки судорогой свело. Я сжала их вместе.

– …твою мать, – прошептала на выдохе.

– Что такое, Уль? – насторожился Марк.

– Да, ничего, – от волнения голос получился грубый, гортанный, – я тебя позже позвоню, – отключаю вызов, – …наверное.

Самрат, будто смерч, налетел на машину, и мне показалось, что воздух завибрировал от его появления даже в салоне, хотя дверь он еще не открыл. Одновременно с тем, как щелкнул замок, я вжалась в противоположную дверь, стараясь увеличить расстояние между нами. Я пока не готова была подчиниться его власти. Мне нужно было немного воздуха, немного пространства, иначе я не выдержу этого натиска. Самрата было слишком сейчас много, да еще эта нелепость с матерью, свидетелем, хоть и косвенным, которой он стал.

– Ульяна, – он протянул ко мне свою руку, но я дернулась всем телом, как будто сбрасывая несостоявшееся его прикосновение.

– Не смей жалеть меня, ясно? – во рту мгновенно пересохло, эта мощная волна сексуальности, исходящая от него, поглощала с головой, и я боялась утонуть в ней, потерять себя.

– У тебя есть десять минут на то, чтобы успокоиться, – ледяным голосом бросил Самрат, и я почувствовала скрытую угрозу в его холодности.

Если бы мой мозг умел поставлять нужные импульсы в нужные места, то я бы сейчас с радостью упала в обморок или отключила все чувства, которые кипели в моей груди, вызывая во мне дикий ужас перед Самратом и одновременно с этим глубочайшее желание еще раз оказаться на острие высшего пика эйфории, когда его огромный член вдалбливается в меня безостановочно.

Бли-и-и-и-ин. Щеки вспыхнули, и я прижала к ним две ладони, отвернулась к окну. Закусила губу и, рвано вдохнув, покосилась на мужчину. За-а-а-ачем я это сделала… дура…

Мой взгляд тут же попал в плен его черных омутов. И теперь я вообще не могла дышать. Я только пылала и плавилась под тем, что читалось в его взгляде. Сверкающие, будто ониксы, затопленные черными зрачками радужки пожирали меня необузданной похотью, и мне не нужно было чувствовать его прикосновения, чтобы понять, насколько я сильно хочу ощутить его каменный член внутри себя.

Я прикусила губу сильнее и почувствовала на языке соленый привкус собственной крови, а внизу, между бедер, я была мокрой настолько, что трусики можно выжимать.

Самрат протянул ко мне руку, и в этот раз я даже не шелохнулась, потому что с места не смогла сдвинуться, как под гипнозом находилась. Рваный стон сорвался с губ в тот момент, когда его ладонь ловко скользнула под мою попу, и его палец безошибочно нашел пульсирующий желанием бугорок.

– Блядь, – с чувством выдохнул он и, стиснув сразу две половинки в ладони, прижал меня вплотную к своему бедру, – Сергей, если ты продолжишь вести, машину так же, как это делаешь сейчас, то сделаешь только себе хуже. Нужно было лимузин брать… – его свободная рука скользнула по моей скуле, и пальцы сжались на затылке. – …хочу тебя, крошка, дико…

Жаркие влажные губы впились мне в рот так яростно, что в первые секунды голова пошла кругом, и я, чтобы найти опору, вцепилась в его предплечья.

– И хочу, чтобы ты знала, девочка моя, – шипит он с жаром во время поцелуя в мои губы, – то, что сегодня твоя мать мне стала женой, никак не повлияет на то, что мой член хочет твою узкую порочную дырочку.

И его язык, оказавшийся глубоко в моей глотке, не дал мне возможности и слова ответить. Я задыхалась от этой его напористости. Все тело будто свело судорогой, когда рука выскользнула из-под попы и сжала и без того налившуюся желаниям грудь до боли. Через ткань платья он пальцами ухватил торчащий сосок и чуть выкрутил его. Электрический разряд желания пронзил всю меня. Я затряслась в его руках…