Да, я цеплялся за эту фразу, как утопающий за соломинку. Согласитесь, когда женщина накануне свадьбы бросает незнакомому мужчине карточку с такой надписью, это что-нибудь да значит? Что именно – вот вопрос! Что Изабель нимфоманка? Или она не уверена в своем выборе? Или же, увидев меня, она тоже ощутила – да, да, да! – что между нами пробежала искра?

В общем, выпустить из рук спасительную соломинку я не мог. Стоило мне вспомнить улыбку Изабель, сердце мое начинало бешено колотиться, а внутренний голос твердил: еще не все потеряно.

Женщина моей мечты ждет меня, и мне нельзя опаздывать. Именно об этом говорил мой сон. И не важно, как закончится эта история. Пусть конец будет печальным. Пусть мсье Снейп обрушит на меня свою ярость не только во сне, но и наяву. Я должен рискнуть. Тот, кто ничем не рискует, обрекает себя на проигрыш. Интересно, это цитата или я сам измыслил столь мудрый афоризм?

Не имеет значения. Я, Антуан Белье, человек, прочитавший, возможно, слишком много книг, не стану сидеть сложа руки. Не хочу впоследствии упрекать себя за то, что упустил свой шанс.

Через несколько часов я позвоню в дверь квартиры Ольги Антоновой на улице Варенн. В дверь, за которой скрывается Изабель.

Я подошел к окну, прижал к раме ладони и уставился на свое отражение в стекле. Дождевые капли стекали по лицу моего отражения, как слезы. Казалось, в окно глядит печальный призрак.

– Ты принял решение, Антуан? – спросил я у него.

– Так точно! – отрапортовал он.

В шесть утра я был уже на ногах. Для человека, проспавшего всего три часа, я чувствовал себя на удивление бодро. Приняв душ и надев чистые вещи, я и вовсе стал как новенький. Все мои сомнения и терзания улеглись, в душе царило неколебимое спокойствие. Наверное, включился инстинкт самосохранения – ни один человек не может оставаться в состоянии изнурительного возбуждения семнадцать часов подряд. Я сварил себе кофе, отыскал в шкафу пару печений, намазал их остатками клубничного джема и уплел с завидным аппетитом. Послал Жюли эсэмэску, в которой сообщил, что воспользуюсь ее великодушным предложением и приду на работу с некоторым опозданием.

В семь часов я пересек маленький внутренний двор и вышел на улицу. Нигде не было ни души. Дождь стих, но на небе по-прежнему висели тучи. Дождя я не опасался, на этот раз со мной был зонтик. И разумеется, мобильник – вдруг Изабель, прослушав мое сообщение, все же решит позвонить.

Сначала я хотел взять такси, потом отказался от этого намерения. Не в том я был настроении, чтобы слушать нескончаемое брюзжание таксиста, который наверняка начнет давать прогнозы по поводу ситуации в Афганистане или сетовать на безмозглость наших политиков. Все парижские таксисты отличаются ворчливым нравом и удручающей склонностью к политическим дискуссиям.

Спускаться в подземку, чтобы проехать две остановки, мне тоже не хотелось. К тому же цель моего путешествия находилась довольно далеко от станции метро. Должен признаться, я вообще питаю к метро неприязнь, которая служит для Натана объектом постоянных насмешек. Спору нет, более быстрого способа оказаться на другом конце Парижа не существует. И все же перспектива исчезнуть под землей, подобно кроту, а потом мчаться по узкому тоннелю в замкнутом пространстве вагона представляется мне на редкость отталкивающей. Вдобавок в неоновом свете подземки лица людей кажутся усталыми, неприветливыми и даже враждебными.

По зрелом размышлении я решил, что предстоящий путь, быть может, самый важный в моей жизни, так что нужно идти пешком. Сегодня меня ждет немало трудностей и преград. И первая моя задача – преодолеть собственными силами расстояние, отделяющее меня от Изабель.

Я прошел мимо церкви Сен-Сюльпис, мимо офисного центра издательства «Плон» – прошлым летом, когда я выходил оттуда, железные решетчатые двери прищемили мне руку. Боль была дикая. Поскуливая, я бросился к ближайшему фонтану и окунул в него свои горящие пальцы. С тех пор всякий раз, когда я иду мимо фонтанов на площади Сен-Сюльпис, меня охватывает чувство благодарности.

Я свернул на улицу Коломбье. На углу, неподалеку от театра Старой Голубятни, официанты уличного бистро расставляли на улице столики и стулья. Я взглянул на собственное отражение в стеклянном фасаде здания и остался вполне доволен. Начинался новый день, и я был готов вписаться в новый поворот своей судьбы.

День вступал в свои права, город становился оживленным. Я пересек улицу Ренн. Шаг за шагом я приближался к своей цели. Вчера я тоже был здесь. Но тогда я отдалялся от Изабель. Нечто вроде дежавю наоборот.

В четверть девятого я подошел к высокому старому дому неподалеку от Музея Родена и торопливо пробежал глазами таблички с именами жильцов. С губ моих сорвался вздох облегчения. Да, именно этот дом был мне нужен.

На улице Варенн обычно бывает тихо, тем более в такое время. У ворот правительственных зданий – а их здесь немало – стояли охранники в униформе и строго смотрели на редких прохожих.

Под их холодными взглядами я поежился, чувствуя себя террористом, готовящим взрыв.

Тем не менее мне пришлось бесцельно слоняться вокруг дома. Иного выхода у меня не было. Звонить в дверь в столь ранний час – по меньшей мере невежливо. С другой стороны, я не зря поднялся в такую рань – нельзя было допустить, чтобы Изабель ускользнула из дома прежде, чем я нанесу ей визит. Сначала я прохаживался туда-сюда, помахивая зонтиком, потом замер, прислонившись к стене. То и дело я поглядывал на часы, но стрелки словно замерли. Стараясь вести себя как можно непринужденнее, я несколько раз зевнул, хотя спать мне вовсе не хотелось. Провел рукой по волосам. Снова посмотрел на часы. Должно быть, со стороны я здорово походил на мистера Бина в роли секретного агента.

Наконец я решил пройтись по улице до ближайшего светофора. Дождавшись зеленого сигнала, я перешел на другую сторону и принялся сосредоточенно изучать витрину небольшого магазина посуды. Яркие стеклянные стаканы, фарфоровые сервизы, столовые приборы с разноцветными ручками…

Самый подходящий магазин для того, кто выбирает свадебный подарок. Я сердито затряс головой. В очередной раз взглянул на часы. Похоже, они испортились. Или же что-то произошло со временем. Оно тащилось со скоростью улитки. Со вздохом я побрел к светофору.

На другой стороне улицы стоял полицейский. Он не сводил с меня глаз, в которых светилось откровенное подозрение. Я виновато поежился. Уж конечно, страж порядка принял меня за злоумышленника. А что он должен был подумать, увидев парня, который полчаса шатается здесь с непонятной целью?

Тут зазвонил мобильник. Натан. Полицейский продолжал сверлить меня пронзительным взглядом.

– Привет, Антуан! Как настроение? – с полным ртом осведомился Натан. Судя по всему, он завтракал. – Уже встал?

– Привет, Натан, – негромко ответил я. – Сейчас я на улице Варенн.

Классическая реплика опытного сыщика. Филип Марлоу выполняет важное задание.