действительно была вся черная, вот только спать потом долго не могла ни на спине, ни на животе. Только на боку. Увидев меня, Герасимов сразу понял, через какие муки я прошла, и, наклонившись ко мне, шепотом произнес:

– Прежде чем отдавать приказания, нужно очень хорошо подумать. Впредь это будет мне наукой.

«И мне тоже», – подумала я.

Прошло несколько лет.

Мы, бывшие фэксисты, жили недалеко от киностудии «Ленфильм» и продолжали часто встречаться. Как-то, идя к Герасимову (нас была целая группа), мы встретили бывшую фэксистку, которая так и не стала актрисой, оставшись стенографисткой. Мы по старой памяти взяли ее с собой. Кто-то из нас предложил:

– Пусть она застенографирует какой-нибудь из рассказов Сергея.

Девушка, хоть и была уставшей после работы, с радостью согласилась. Сергею мы об этом, естественно, не сказали, незаметно посадили стенографистку в другую комнату, а дверь оставили приоткрытой. Сергей был в ударе! Он вообще был превосходным рассказчиком. После очередного номера имитации он перешел к рассказу о родном Урале. Было так интересно, что мы и не заметили, как пролетел вечер.

Дня через два стенографистка принесла нам стенограмму. Мы немедленно отправились к Герасимову и, ничего не объясняя, отдали ему рассказ. Прочитав его, он удивленно спросил:

– Откуда это у вас?

Объяснив ему, в чем дело, мы стали уговаривать Сергея обязательно записывать свои рассказы. Он ответил:

– Я рассказчик, а не писатель – а это разные профессии.

Но очевидно, после этой истории Сережа поверил в свои силы. Во всяком случае, в печати стало появляться его имя. Так иногда шутка может сделать благое дело.

Как-то, еще в ФЭКСе, я спросила у Козинцева:

– Григорий Михайлович, почему вы работаете со мной только на занятиях, а на съемках сидите в кресле и ведете себя как зритель?

Козинцев немного помолчал и говорит:

– Видите ли, может так случиться, что после ФЭКСа вас пригласит сниматься режиссер, которого вы видите первый раз. А режиссеры бывают разные: талантливые и с хорошим вкусом и, наоборот, бездарные и с плохим вкусом. Поэтому я хочу посмотреть, как вы работаете самостоятельно. Мы с Траубергом учили вас писать сценарии, учили работать с партнерами, а теперь на съемочной площадке мне хочется посмотреть, чему вы у нас научились. Вот поэтому я и сижу, ни во что не вмешиваясь. Ведь за свою работу вы сами будете отвечать перед зрителем. Вы сами!

Прошло какое-то время, и мне впервые предложили сниматься в звуковом фильме «Моя Родина» (а до этого в ФЭКСе мы снимались только в немых картинах).

«Моя Родина»

1933 год

Режиссеры – Александр Зархи и Иосиф Хейфиц. Я еще не знала ни что за сценарий, ни кого я буду играть. Наверное, меня взяли на какой-нибудь эпизодик.

Прихожу на студию. Ассистент режиссеров Шейнин просит меня пройти в костюмерную и надеть костюм китайца.

Зархи и Хейфиц – комсомольская бригада. Это одна из их первых картин и первая звуковая. Я надеваю костюм. На голове – меховая шапка с длинными ушами. Лица почти не видно. Через плечо висит винтовка. Она бьет меня по пяткам. Нужно бы подтянуть ремень, но на мою просьбу никто не реагирует. Все заняты своими делами. В таком нелепом виде я шагаю в кабинет режиссеров. Как только вхожу, все, кто там сидел, начинают хохотать. Оказалось, что китаец должен быть бойцом лет семнадцати, а я выгляжу на девять, максимум на десять. А все из-за моего «могучего» роста. Я поняла, что моя первая попытка сняться у других режиссеров закончилась крахом, и холодно произнесла:

– Представление отменяется. Факир был пьян.

Затем круто повернулась и вышла из комнаты. Огорченная до слез, я поехала домой.

Летом я с маленькой дочкой отдыхала в Одессе. Неожиданно туда приехал директор группы фильма «Моя Родина», чтобы лично пригласить меня на съемки. Я тут же вместе с дочкой отправилась в Ленинград. Оставив ребенка у старшей сестры Эли, я поехала на студию. Там другой ассистент режиссеров, Михаил Шапиро, дал мне сценарий и попросил подготовиться к сцене похорон.

– Вы будете играть роль Оли.

«Если буду, – добавила я про себя. – Мечты ведь далеко не всегда сбываются».

Дома я сразу села читать сценарий. Он мне понравился. Особенно роль юноши-китайца. Жаль, что у меня с ним не получилось. Понравилась и роль белогвардейского офицера. Образ, конечно, отрицательный, но роль очень интересная. Потом ее сыграл Олег Жаков. А вот роль Оли, хоть она и главная… Не везет мне с этой картиной. Отказаться? А вдруг это единственная возможность сняться в главной роли? С другой стороны, уж лучше никакой роли, чем такая. Я вспомнила слова Козинцева: «Перед зрителем только вы будете отвечать за свою роль». Как же мне поступить? Может быть, рискнуть и переделать героиню? Какая эта Оля? Непонятно. Одна сцена противоречит другой. Попробую-ка я пофантазировать.

Для начала я составила анкету:

Фамилия……?

Имя – Оля.

Возраст – 18 лет.

Образование……?

Профессия – няня в яслях.

Как видно из анкеты, я мало знаю свою Олю. Ну вот! Уже называю ее своей. Никакая она не «моя». Я бы даже сказала, совсем не «моя». Совершенно непродуманный образ. С одной стороны, эту Олю приняли на работу с детьми, в ясли. Это значит, что у нее хорошая репутация. Но в сценарии есть такие сцены, что о хорошей репутации не может быть и речи. Оля влюблена в одного парня (и пользуется взаимностью), но тем не менее встречается и с другим парнем. А на похоронах оплакивает какого-то третьего молодого мужчину. Да так горько рыдает, как будто он был ее мужем или любовником.

Сценарий Мики (Михаила) Блеймана. С ним я хорошо знакома – он тоже учился в ФЭКСе. Может, поговорить с Микой? Надеюсь, он меня поймет. Но как знать? И как к этому отнесутся режиссеры? Они же вместе с Микой работали над режиссерским сценарием.

На студии меня встретили ассистенты Шапиро и Шейнин. Мы сразу пошли в костюмерную. Мне предложили на выбор несколько полушубков. Уже хорошо: не буду выглядеть как «бравый солдат Швейк». Я выбрала очень симпатичный полушубок, который оказался мне впору. На голову – оренбургский платок. На ноги – бурятские унты. Нашлись и хорошенькие варежки.

Я подошла к зеркалу и попросила Шейнина, который был небольшого роста, встать около меня: рядом с ним я не выглядела маленькой. Но когда к нам подошел Шапиро, а он был довольно высоким, я сразу превратилась в девочку.

– Кто будет партнером Оли? – спросила