— О Господи, неужели все так и было? — искренне изумилась Сабрина.

— Клянусь! После этого полковник возвел Нелл в чин капрала. По сей день она находится на службе его величества, и рядовые к ней всегда обращаются «капрал Нелл».

Смех Сабрины неожиданно оборвался, сменившись откровенным страхом.

— Он хотел изнасиловать Нелл, — пробормотала Сабрина, — но ей удалось спастись. Она сумела, а у меня не хватит сил. Я пыталась, но не смогла.

Филип рванулся было обнять ее, утешить, заверить, что с ним она в полной безопасности, но инстинктивно почувствовал, что этого делать не стоит.

— Знаете, Сабрина, совсем не обязательно сдаваться на милость мужчины.

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась она.

— Могу научить вас драться. И если когда-нибудь кто-то попытается вас сломить, вы сумеете дать достойный отпор негодяю.

— Это правда? Такое возможно? Вы не просто меня утешаете?

— Конечно, нет. Когда вы поправитесь, я дам вам первый урок.

Глаза девушки засияли.

— Если он еще раз попробует наброситься на меня, я сумею убить его! Убить!

— Или причинить такую боль, что при одном взгляде на вас он непременно вспомнит, какие муки претерпел от вашей руки. Разве это не куда более утонченное наказание, чем обыкновенная смерть?

— Да, — медленно протянула она, сосредоточенно хмурясь. — Вы правы. В таком случае я, пожалуй, вернусь домой.

— Я слышал от своего однополчанина, что капрал Нелл вышла в отставку в прошлом году и стала хозяйкой роскошного борделя в Брюсселе.

— Как она могла?! Зная, что собой представляют мужчины и что способны сотворить с женщиной, пользуясь полной безнаказанностью?

— Говорят, она и ее подопечные беззастенчиво обирают клиентов, так что не стоит их жалеть, Сабрина. Сами посудите, неужели найдется мужчина, который рискнет связаться с самой Нелл или обмануть одну из ее девушек?

— Возможно, вы правы, но все же мне это не нравится. Не думаю, чтобы отважилась на такой шаг.

— Верно, — обронил он и, подавшись вперед, нежно погладил ее по щеке.

Вместо того чтобы отстраниться, Сабрина мечтательно выдохнула:

— Вы пережили так много приключений, объездили чуть не весь свет! Разумеется, вас сотни раз могли убить, но зато с вами на всю жизнь остались волнующие воспоминания!

— Поверьте, Сабрина, в большинстве своем они далеко не так приятны, как вам кажется. Слишком много людей, храбрых и отважных, как ваш отец, погибли и все еще погибают. Поэтому я считаю, что правители всех стран должны собраться и объявить войны вне закона. Вообразите себе мир, в котором больше нет и не будет распрей!

Сабрина подумала о прочитанных ею биографиях великих полководцев и неуверенно возразила:

— Однако не будь войн, не было бы написано столько прекрасных книг. И герои бы не появлялись.

— Писатели нашли бы другие темы. Не обязательно убить человека, чтобы считаться героем.

Он вспомнил Шотландию: пережитое в этой стране коренным образом изменило его взгляды на жизнь и смерть.

— Возможно, но все-таки вы остались живы, и на вашей памяти немало чудесных приключений. А я все это время небо коптила, ездила верхом, посещала скучнейшие рауты, училась управлять слу…

Девушка осеклась и смущенно отвела глаза.

— Каким же образом, — не преминул вставить Филип, — вы ухитрились стать прекрасной наездницей, живя в Лондоне, да еще на Флит-стрит?

Она не имела представления, где находится Флит-стрит, но тут же постаралась выйти из положения.

— Я часто каталась в Гайд-парке. Меня все хвалили.

— О да, самое подходящее место для скачек, не так ли? По всей Роттенроу[1]мчатся всадники, летят, словно ветер!

— Я тоже обожала это местечко. Каталась каждое утро.

Филип только головой покачал. Какая леди осмелится скакать в Гайд-парке? После этого ее не примут ни в одном приличном доме! Общество относится весьма строго к подобным выходкам.

— Вы знаете, что герцог Веллингтон известен своими стратегическими отступлениями? — с улыбкой осведомился он.

— Нет, но какое отношение это имеет к теме нашего разговора?

— Почти никакого, — согласился Филип, вставая. — Я удаляюсь в надежде вернуться и одержать полную победу.

— Это больше похоже на бегство. Неужели я чем-то оскорбила вас?

Филип настороженно замер на пороге.

— Нет, я всего лишь собираюсь приготовить вам ванну. Думаю, вы достаточно окрепли, чтобы как следует вымыться. — И, заметив, как Сабрина с критическим видом повертела в руках кончик толстой косы, добавил: — Да, ваши волосы тоже нуждаются в горячей воде. Ну, что скажете?

Девушка просияла.

— О да, Филип, пожалуйста! У меня такое ощущение, будто по мне ползают насекомые!

— Не оскорбляйте меня! И это после всех умываний и обтираний, которые я устраивал вам по десять раз на дню?!

Сабрина побелела и, сжав губы, отвернулась. Филип тихо выругался.

— Видите ли, если бы я не заботился о вас, боюсь, вы давно уже пребывали бы на небесах в облике эдакого прелестного ангелочка, — счел нужным пояснить он.

— Простите, Филип, умоляю, простите! Но все, что произошло, настолько невероятно! Вы меня совсем не знаете и все же были так добры!

Он бы знал о ней куда больше, расскажи она правду о себе. Но девушка предпочитала молчать.

Филип кивнул и покинул спальню.

Когда он вернулся с двумя большими ведрами горячей воды, Сабрина сидела на постели с таким видом, словно ожидала рождественских подарков. Филип рассмеялся:

— Нет, не вставайте пока с постели. Я еще должен принести ванну.

Три минуты спустя из большой медной ванны уже поднимался пар.

— У вас есть мыло?

— И вы еще сомневаетесь в моих мародерских способностях? — шутливо обиделся Филип, нюхая брусок мыла. — Кажется, жасмин. Но не торопитесь. Воды маловато: у вас слишком много волос.

Наполнив ванну, он повернулся к девушке, расплетавшей косу, и в упор выпалил:

— Кому принадлежит охотничий домик?

— Конечно, Ча…

Сабрина, похоже, была готова откусить себе язык, но на диво быстро взяла себя в руки и, продолжая расчесывать спутавшиеся волосы, пожала плечами:

— Откуда мне знать? Я уже говорила, что живу в Лондоне и редко бываю в Йоркшире.

Филип картинно хлопнул себя ладонью по лбу: