Куда делись другие насекомые? Будет вторая волна?

* * *

9 километров

Мелкие мухи, выкусывающие частички кожи. Гигантские стайные клеще-пиявки, которые вначале обескровливают, а потом обгладывают тело. А, вот она, плотоядная стайная саранча!.. нет, не подходит – питается падалью…

Жизнь старика и его собак была размеренной и скучной. Но когда Клор наблюдал за этой троицей, на него снисходило удивительное умиротворение. А самое главное – из их быта он узнал много полезного, что могло пригодиться колонистам, если бы они прибыли сюда для поселения.

Может, у Клора не вполне еще получалось относиться к аборигенам как к явлению, но работать с информацией он умел.

Наблюдатель прищурился на монитор, хотя все было видно прекрасно. Насекомых стало еще меньше.

А седой старикан с добрыми глазами сидел на пороге своего жилища и улыбался. Большие, коричневые от загара руки лежали на спинах собак, артритные пальцы перебирали густую пепельную шерсть. Все трое спокойно смотрели на буро-багряную смерть, которая летела к их бревенчатому дому. Открытая дверь была прямо за их спинами, но они не обернулись. Старик щурился и улыбался солнцу. Собакам было жарко, они часто дышали, высунув языки и тоже, казалось, улыбались.

Буро-багряные покрывала обнимали три тела несколько минут, а потом рассыпались по траве.

* * *

Клор сидел, упершись лбом в ладони, и тупо смотрел в полупустую чашку. Почему старик и собаки не ушли в дом? На этой планете нет более приятных способов покончить с собой?

– Первый, второй и десятый классифицировали угрозу и подготовили описания-протоколы. Жду докладных. Пятый и седьмой задание завершили. Остальные – подтягивайтесь.

Клор сердито отодвинул чашку.

Убрал из выдачи общие энтомологические справочники, вывел результаты локальной базы. Долго листал страницы, постукивая по сенсотуре, потом раздражённо махнул на боковые мониторы, и те погасли. Плевать, куда полетят насекомые дальше. В конце-то концов!

Муравьи, которые вбуравливаются под кожу. Стрекозы, объедающие уши. Чего только не находили наблюдатели на планетах, потенциально пригодных для колонизации. Даже тлю, которая питается ногтевыми пластинами.

Ага. Шевеля губами, Клор дважды перечитал полторы страницы из отчета наблюдательницы, изучавшей теплую планету в пяти световых годах отсюда. Потом снова включил боковые мониторы, улегся на стол животом, опрокинув чашку. Черная лужица кофе растеклась по столешнице.

Продолжая шевелить губами, Клор рассматривал картинку с тех мест, где пролетали насекомые. Останки оленей, собак и старика лежали там, где их настигла смерть. В рыбацкой деревушке и горном селении складывали погребальные костры.

В селении – спокойно, деловито. Никто не делал вид, что так уж расстроен смертью чернобородого, хотя лица у людей были приличествующие случаю, скорбные – но Клор ясно видел, что это лишь вежливая мина. Женщина и ее сын держались за руки, и взгляды у них были виновато-счастливыми.

По рыбацкой деревушке разлилось горе, искреннее и всеохватывающее. Клора раздражали горестные лица людей, которые закрылись в своих домах, не попытавшись спасти опоздавших.

Пусть это было невозможно. Пусть рыбаки это знали. Но…

А собственно, что – «но»?

Задумчиво покусывая губу, Клор смотрел на троих осиротевших детей, которые с отчаянно-гневными всхлипами колотили пятками по песку. Наблюдатель кивнул, откинулся в кресле. Прищурившись, наблюдал, как вновь поредевшая буро-багряная туча пикирует на корову, что пасется на выгоне за деревенькой у поста номер девять, в четырех километрах отсюда.

Корова принадлежала румяной полной бабе, которая наверняка сейчас рыдает в избе над судьбой своей кормилицы. Но животное, подвернувшееся на пути насекомым, невольно спасло жителей деревни. Успели добраться до своих домов все селяне, включая древнюю сварливую бабу, гревшую кости на лавке у забора, и пятерых детей, которые плескались в прудике у другого конца деревни.

* * *

3 километра

– Третий, восьмой, девятый, двенадцатый классифицировали угрозу. Первый, второй и десятый задание завершили. Жду остальных.

Клор заканчивал заполнять описание-протокол. Угроза описана ранее, идентифицирована. Класс пять. Плотожор. Плотоядная саранча, охотится стаей, не контролирует количество съеденного. Летучая стадия – завершающий этап развития, наступает в конце сухого сезона.

– Дохнет от пережора, – с удовольствием сказал Клор.

Это означает, что насекомых действительно становится всё меньше, и этот кошмар не будет длиться вечно. А ему не нужно наблюдать за их дальнейшим полетом. Плотожоры – фактор опасности, аборигены – явление, экзамен благополучно сдан. Дадут ли ему допуск? Возможно. «Годен с ограничениями». Но все-таки годен.

Клор вывел на мониторы изображения окрестных селений. В каком из них закончится пиршество?

Наблюдательница, первой описавшая это явление, назвала саранчу «санитарами селений и лесов». Клор с удовольствием привязал бы поэтичную коллегу к дереву на пути багряного роя и поинтересовался, не изменился ли её взгляд на санитарию.

А ведь местные жители знают, что чем больше насекомые сожрут, тем короче будет их полет. Это знал старик с добрыми глазами. И его собаки – верные, мудрые и тоже очень старые.

Между десятым и шестым наблюдательными постами возилась в песке девочка лет пяти. Дом был слишком далеко, она бы не добежала до него. Да и не пыталась. Сидела, таращила круглые глаза на буро-багряную тучу, неуверенно махала на неё деревянной лопаткой.

Мать побежала за ребенком. Отец – за матерью. Так на пляже все трое и остались: обглоданными костями подле недостроенного песчаного замка.

Клор громко выругался, швырнул кофейную чашку в стену и вскочил из-за стола.

* * *

0 километров

Он сидел на берегу моря и грел в руках бокал с коньяком. Штаны подвернул и зарылся ступнями в мокрый песок. Сверху его понемногу подмывали крошечные теплые волны.

Клор щурился на нежаркое вечернее солнце и улыбался.

Он не стал гадать, кого еще успеют сожрать насекомые до того, как окончательно передохнут. Молодую пару, которая живет в бунгало, что в двух километрах западнее поста? Или кого-нибудь из плантаторов, что выращивают хлебные деревья в южном селении, у поста номер семь? А может быть, близнецов-смолокуров?

Клор обернулся, отсалютовал бокалом ошметкам охлажденной вырезки на песке и мертвой саранче. Последней. Самому Клору этого количества мяса хватило бы на пару недель. Сотня насекомых справилась за пару минут.

– Единственный раз, – ожил в сотоклипсе голос профессора, – единственный раз за пять лет учебы ты умудрился превзойти мои ожидания. Сегодня.