Солнце уже пекло вовсю. Моряки вытирали стекавший по лицам пот, который так и норовил залить глаза. Долго смотреть было практически невозможно — глаза быстро уставали. Вдруг на горизонте мичман Гаврилов заметил какой-то дымок. Окончательно убедившись в своей правоте, он закричал:

— Товарищи моряки! Смотрите, дым! — И он рукой указал направление.

Все с надеждой повернулись в ту сторону, даже те, кто из-за спин своих товарищей не имел возможности хоть что-то увидеть. Началось всеобщее обсуждение, поднялся гул.

— Да нет там ничего! Зачем людей попусту будоражить.

— Да ты зенки разуй, вон ясно видно — дымок.

Всеобщее оживление начало раскачивать мотобот, и оставшийся за главного заместитель командира, капитан третьего ранга Соловьев попытался предостеречь подчиненных от резких движений:

— А ну тихо, сейчас из-за ваших споров мотобот на хрен перевернете. Покажите мне, где виден дым.

— Справа по борту. Во-о-о-о-н там, — объяснил самый зоркий мичман.

Соловьев взял бинокль и присмотрелся.

— Да, и впрямь корабль, похоже, сухогруз! — согласился он. — Надо сигнал подавать.

К счастью, предусмотрительные моряки догадались прихватить с корабля на мотобот ракетницу и несколько сигнальных ракет. Сидящий на корме офицер зарядил ракетницу, поднял ее вверх, и из ствола вылетел ярко-красный огонек. Поднявшись высоко вверх, он почти растворился в ярком небе, на пару секунд завис на высшей точке, после чего стремительно полетел вниз и нырнул в темный океан.

— Могут не заметить, слишком светло, — сказал кто-то из курсантов.

— Давай еще одну минут через пять, — согласился с ним заместитель командира.

Эти пять минут текли очень медленно. Моряки, все так же щурясь и напрягая зрение, пытались определить, изменил ли неизвестный корабль свой курс, идет ли теперь к ним либо не заметил сигнала. Вот уже выстрелила вторая ракета, и еще одна красная звездочка взмыла вверх. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: корабль увидел сигналы и шел прямо на мотобот. Чтобы закрепить успех, моряки замахали руками и закричали. Правда, при приближении судна напряжение стало несколько стихать: чей это корабль, куда он идет и с какой целью, кому достанется почти полный личный состав корабля ВМФ России?

* * *

Капитан третьего ранга Соловьев не ошибся: это был сухогруз. Несмотря на то что вся команда корабля была голландской и зафрахтовала его голландская компания, тем не менее на флагштоке развевался флаг Кипра. Но это обстоятельство не смутило русских: всем было известно, что такие страны, как Кипр, Либерия или Панама, являются так называемыми дешевыми флагами и что многие корабли, иногда даже русские, зарегистрированы там с целью экономии средств. Вследствие чего такие маленькие страны обладают крупнейшими гражданскими флотами в мире.

Голландские моряки подняли на борт всех русских коллег. За день мытарств в мотоботе никто, к счастью, не пострадал. Спасенных накормили и расположили на отдых, чтобы они немного могли прийти в себя.

Офицеры «Адмирала Сенина» были приглашены в кают-компанию, где состоялась их встреча с капитаном судна. Ван Кейперс оказался добродушным и очень общительным моряком. Для начала он объяснил, куда идет сухогруз:

— Сейчас наше судно следует в Роттердам, мы будем проходить через Суэцкий канал с плановой остановкой в Порт-Суэце. Там мы пополним запасы пищи, воды, выйдем отдохнуть на суше. — По лицу капитана Вана Кейперса было видно, что пункт «отдохнуть на суше» был особенно мил его душе и являлся чуть ли не главной причиной захода в Порт-Суэц. — Если там есть российский консул или морской советник, вы сможете с ним встретиться. Но покидать борт нашего «Рентира» всей командой я бы не порекомендовал. Все-таки сотня военных моряков может вызвать переполох в городе, — голландец громко захохотал.

— Не волнуйтесь, мы не собираемся буянить на берегу. Скажите, на вашем сухогрузе мы можем связаться по спутнику со штабом нашего флота?

— Да, конечно, без проблем. Средства связи к вашим услугам, — радушно закивал гостеприимный голландец.

Через полчаса после завершения разговора с капитаном сухогруза заместитель командира Соловьев сидел в рубке связи. Лицо его было напряжено, и мысли, роившиеся в голове, были совсем уж нерадостными. Еще бы — потеряли корабль, в руках у пиратов остался командир, а вдобавок ко всему на перекличке недосчитались еще одного курсанта и старшего лейтенанта Павлова. Того самого Полундры, о чьих похождениях и умении выходить победителем из любой ситуации знали на фрегате все. Неужели и его везение не безгранично? Тревожило офицера и то, что он был наслышан об «особенностях характера», присущих начальнику штаба Тихоокеанского военно-морского флота России вице-адмирала Истомина. «Этот всех под трибунал отправит, причем еще как шпионов и дезертиров. Такую лямку потянем, что, мама, не горюй», — думалось заместителю командира. Но что поделаешь? Надо связываться…

В штабе были удивлены, что с вице-адмиралом пытался связаться не капитан судна, а его заместитель, но фраза «у нас произошла чрезвычайная ситуация» пришлась кстати. Звонящего соединили с Истоминым, предварительно сообщив последнему, что звонят с «Адмирала Сенина» и что у них ЧП.

— Здравия желаю, товарищ вице-адмирал. Заместитель командира корабля капитан третьего ранга Соловьев.

— Здравия желаю. Что у вас произошло? Где командир корабля?

На другом конце трубки поперхнулись и через секундную паузу продолжили:

— У нас произошло ЧП. Сомалийские пираты под видом беженцев из страны проникли на борт корабля… точнее, мы их приняли на борт в соответствии с нормами морского права, — офицер сознательно выделил эту фразу, чтобы доказать правильность действий, — а затем разместили на нижней палубе с целью доставить в Йемен.

— Ну и?.. — с нараставшим в душе нехорошим предчувствием произнес Истомин.

— Затем, после отбоя, прозвучал сигнал тревоги. Плановой учебной тревоги на эту ночь не должно было проводиться, — говорил Соловьев, — командир объявил по корабельному радио о том, что произошел пожар в машинном отсеке, и приказал личному составу грузиться в мотобот, с которого мы приняли беженцев. После…

Вице-адмирал Истомин сидел в кресле с открытым от удивления ртом. Начштаба был ошарашен и разъярен. Ладно, машины во Владивостоке каждый день угоняют, но чтобы вот так нагло корабли угоняли… Ярость закипела вулканом, и Истомин наконец разразился:

— Да вы… вы там вообще охренели, что ли? Мозги отпили полностью? Соловьев, слушай сюда, я вас всех там… — Далее Истомин выдал длиннющую тираду из крепких русских слов, наиболее подходящих для ситуации, описывая, что все-таки он сделает с провинившейся командой и давая меткие ядреные характеристики всем офицерам судна, совершенно забыв про военную дисциплину и воинский этикет. Выговорившись всласть, Истомин немного успокоился, пришел в себя, выпил залпом стакан воды и продолжил уже более связную критику и «разбор полетов»: