— 9 из 10 судов стояли на киле ровно, точно готовые плыть при возвращении большой воды.

— Говорят, в глубине ущелья реки сохранились, на них даже небольшие суда ходят, — заметил Дима.

Он запросился по нужде. Я отказал.

— Приедем, сходишь. Кстати, обратно поедешь, тоже не вздумай останавливаться! Это может быть опасно!

— Тут же никого вокруг нет!

— Именно это и настораживает. Куча мест, где бомжи могли бы тусоваться. Те же корабли, фанерные дома по обочинам. Почему нет ни души?

— Да попрятались все.

— А если попрятались, значит, чего-то боятся. Значит есть чего бояться.

Чащоба тянулась не везде, местами обрываясь небольшими пустошами. Здесь были либо овраги, либо небольшие холмы, реже поляны. Их объединяло одно-на них не росло ни травинки, лишь торчали узловатые высохшие деревья, голая земля, чаще утрамбованная глина, будто по ней стало слонов прошло.

— Нехорошее место, радиация здесь, — поежился Дима.

Я его успокоил, если бы здесь сохранилась даже не радиация, а ее запах, все ущелья перекрыли бы войсковыми соединениями, заражённый слой сняли бы рабы из Европы и увезли туда же, на полигоны Единого Мусорного Оператора в Прибалтике и некогда братских Чехии с Польшей.

И все-таки Дима меня уговорил остановиться. Я выбрал место с широкой обочиной, мы были где-то на середине Ущелья, место должно быть пользовали по прямому назначению путешественники с обоих берегов. Обочина была устлана пластиковой и стеклянной тарой, упаковкой от продуктов, использованной туалетной бумагой. Опять же испражнениями.

— Пойду вглубь, не могу в этом гадюшнике! — заявил Дима, и пока я успел пасть разинуть, канул в кустах.

Я никудышный начальник, держу себя на равных с подчиненными, а они этим пользуются. Вот если бы на моем месте оказалась Алкоголикова, Толстый Дима даже не подумал бы отпрашиваться, а срал бы в штаны.

— Палыч! — раздался крик.

Первым делом я кинулся к задней двери, достал «38-й» и только после этого устремился на крик. Вымазав ботинки в гуано до самых брюк и сильно поцарапав руки о ветки, я оказался на небольшом пятачке-этакая «комариная плешь». Толстый Дима стоял ту же целый и невредимый.

— Чего орал? — напустился я.

— Аномалия! — глубокомысленно заметил он.

На небольшой площадке находилось по-крайней мере 50 автомобилей! Без стекол, без фар, наполовину сожранных ржавчиной. Некоторые по разбитые стекла вросли в грунт, другие стояли у них на крышах.

— Как они сюда заехали? И главное зачем? — не понимал Дима.

— Скорее всего, не заехали, а приплыли, — возразил я. — Сбрасывали их с парома или катера. Возможно, с криминальными трупами внутри. Братва кладбище устроило персональное, неужели не понятно?

Дима плотоядно ощерился.

— Так может есть чем поживиться внутри?

— А в трупный яд не хочешь вляпаться? Или на растяжку нарваться? Да и вряд ли преступники оставили что-то ценное.

Дима нехорошо уставился на «38-й», что я опрометчиво не успел спрятать, хотя время было вагон, старею.

— Тебе же ствол не положен, Палыч!

— Какой ствол? — сделал я недоуменное лицо. — Ты разве не видишь, у него штифты просверлены и для боевого применения он не годен?

— Не вижу! — честно признался Дима. — Для этого ведь спец нужен. А какой я спец? Я и не вижу ничего. Хотел очки заказать-5 тыщ запросили! Представляешь, Палыч? Откуда у меня 5 тыщ? А ведь я людей вожу. Ошибся, чуть рулем вернул и все-амба. Пирамидка у дороги, цветочки-лютики. А еще ствол может померещится в руках у того, кому он не положен. Пойду к Коликовой с докладом, а вдруг ошибусь, напраслину возведу на человека!

— На 5 тысяч! — не выдержал я.

— Отдам, Палыч, мамой клянусь! — пообещал Дима, который кстати до это случая мне был тысячу уже должен.

Отель «Россия».

Комфортабельный пассажирский четырёхпалубный теплоход «Россия» стоял на киле ровно. В лучшие годы он вмешал более 200-т пассажиров для чего имелось 112 кают. Кроме капитанской имелись 3 палубы-шлюпочная средняя и главная. Длина теплохода равнялась 125 метров, ширина 16. Водоизмещение 3,5 тысячи тонн.

В настоящее время судно принадлежало ЧП и использовалась как гостиница для проживания вахтовиков внутри охраняемого периметра. Энергопитание осуществлялось от дизель-генератора, установленного в машзале.

Периметр представлял собой сплошные заграждения из колючей проволоки высотой более 2-х метров. По всей длине датчики движения и объема, видеокамеры, мины-ловушки-о чем глупый нарушитель честно предупреждался многочисленными табличками.

В месте разрыва был установлен КПП-с солдатами в полной боевой экипировке и пулеметом в бетонном доте. Толстого Диму без обиняков завернули, допуск в зону имелся только у меня.

— Гостиница тут недалеко. Метров 100! — успокоил боец.

Мы сердечно распрощались с Димой, он уехал с моими 5 штуками, а бежать за ним и махать белым платком я не стал.

Внутри Периметра «зеленка» была тщательно выжжена дефолиантами. Голая утрамбованная земля с небольшими буграми и оврагами-так сейчас выглядело некогда дно Жигулевского водохранилища. Я представил, как в нем купались девушки в откровенных купальниках и с визгом барахтались детишки. И те, и другие представляли, какое оно-будущее. Теперь я в нем живу, и мне совсем нет желания им хвастаться. Если бы я попал каким-то образом в, то время, на пляж, на все вопросы я бы пожал плечами. Теперь я понимаю настоящих предсказателей, которые изо всех сил скрывают свои способности. Хвастать нечем, а знать подобное будущее это такой геморрой.

От КПП до Плотины несколько километров. Отсюда она видится серой монолитной стеной. И чтобы попасть туда, надо ждать вахтовый автобус, который ходит исключительно в пересменок.

Стоящий на дне 4-х палубный теплоход смотрится впечатляюще. Когда-то он был белоснежно-синий, сейчас просто облупленный, но все окна-иллюминаторы на месте, свет отражается от целых стекол. На шлюпочной палубе сушатся на вервии чьи-то порты. Из открытых окон слышится разговор и льется запах кофе. На палубах курят и тихо переговариваются жильцы мужского пола, многие без затей в майках и труселях.

С главной палубы спущены сходни, когда я подходил, сплюнули с верней палубы, но не повезло, не попали. Поднявшись, обнаружил на стене надпись фломастером «Ресепшн» со стрелкой указателя. Такая же надпись обнаружилась на ближайшей каюте на главной палубе. Я толкнул дверь и вошел, твердо решив быть терпимым, ибо от первых впечатлений администрации зависело, чтобы 3 командировочных дня не превратились в ад.

Надежду на хорошее отношение внушали корочки СК, но Касаткин просил не обольщаться.

— Один сотрудник госбеза там останавливался, так ему в тапки насрали сволочи! — сказал он. — А когда пошел права качать, еще и морду набили! Еле дело замяли. У нас же как? Не умеешь сам за себя постоять, контора за тебя впрягаться не будет.

Я