государственные награды от меня лично, уверяю вас! Решив заняться туризмом, Розенталь приехал сюда, в славный туристический центр Белорецк. Видно от того, что музеи, которых здесь отродясь не было, оказались закрыты, он вместо них направил свой жаждущий знаний и впечатлений ум в ближайшую рюмочную, где, угрожая автоматом, нагрубил местным ученым, хорошо никого не убил, а всего лишь захватил заложников. Теперь трое из них коротают время вместе с ним на верхушке бывшей водонапорной башни, архитектурной ценности поросшего мхом какого-то там века. И если мы ничего не сделаем, то спустя всего пару часов площадь запрудится зеваками и трудовым народом, а у вашего так называемого ученого два полных магазина. Что касается заложников, то должен вас заверить, нобелевских лауреатов среди них нет, и они идеально укладываются в процент допустимых потерь.

За время пламенной речи никто не произнес ни слова. Вполне возможно, сослуживцы даже не догадывались насколько виртуозно особист способен связывать слова.

— Мы должны узнать причину, по которой Розенталь на это решился! — выпалил Лемберт, решимость которого таяла с каждой секундой, он снова стал мальчиком среди хулиганов с болючими здоровенными кулаками.

— Зачем? — беззаботно пожал плечами особист. — Хотите диссертацию написать?

К нему наклонился командир разведроты и зашептал. Свершилось чудо-мнение полковника переменилось на диаметрально противоположное.

— Только при обязательном ношении бронежилета! — поставил условие Черноусов.

Розенталь и «изделие полста раз».

Карлу Розенталю исполнилось 32, а выглядел он вчерашним школьником. Дежурившие у входа в водонапорную башню разведчики в камуфляже зло доложили:

— Там он, сволочь литовская!

Лемберт не стал доказывать, что парень не виноват, и даже спустя 6 лет после того, как его родину снесли в море, продолжал трудиться во благо оборонной промышленности. Ученый был от бога. Но у разведчиков были автоматы, совершенно не предполагавшие дискуссию.

Лемберт вошел внутрь. Как он и предполагал, внутри располагалась самая ненавидимая им вещь в мире-спиральная лестница вдоль стен. Проклиная свои старые ноги, он победил и ее, оказавшись в трухлявой деревянной надстройке.

Ученый от бога, босой, сидел у стены, охлаждая лоб стволом автомата. Трое абитуриентов типа «бомж» на вид лет по 100 каждому расположились у противоположной стены, разукрашенные праздничными фингалами.

Короткой стрижкой Розенталь напоминал беглого солдата. Чисто внешние данные указывали на явную нерусскость. Уголки глаз и бровей имели сильный наклон книзу, и глаза напоминали запятые. Губы хоть и пухлые также были оттянуты книзу. С таким лицом отлично страдать и отчаиваться, а вот радоваться никак не получится.

— Зачем? — задал академик Лемберт сакраментальный вопрос.

— Я вас ждал, Альтер Измаилович! О многом вам должен рассказать! — торопливо заговорил Розенталь.

* * *

Неделю назад в Алтайском филиале Пантанала срочно понадобился специалист его профиля, и Розенталь вылетел в город Алейск, в расположение воинской части, на территории которой располагался полигон.

Полигон располагался в мощном бетонном бункере, в котором денно и нощно испытывали сверхсекретные модули проекта П. Темпоральные интервалы загружались максимально возможные на данный момент-30 дней. В случае удачного эксперимента ему присваивался код «минус 1».

Везло редко. Обычно получалось не больше «минус ноль-пять», то есть модули имели доступ к событиям не далее 2 недель вперед.

Представитель министерства обороны генерал Бандурин ругался как сапожник, обвиняя ученых в саботаже. С пеной у рта он утверждал, что стратегическое планирование невозможно без стабильного «минус один».

* * *

— У вояк всегда истерика! — философски заметил Лемберт. — Я уже внимания не обращаю!

— Тогда они обратят внимание на вас, дорогой Альтер! — ухмыльнулся Розенталь.

* * *

Именно Бандурин в категорической форме настоял, чтобы модули снаряжались экипажами. Сначала неполными, только пилоты. Процент «минус один» резко пошел в гору. Однако генералу этого показалось мало. Он приказал резко увеличить мощность. В первый же день случилось ЧП.

* * *

— Мне повезло, что я находился на защищенном НП! — признался Розенталь. — С другой стороны-не сидел бы сейчас здесь.

— Зачем было бежать? Пришел бы ко мне! — в запале сказал Лемберт, он уже понял, какую правду хочет донести этот загнанный в угол литовский мальчишка.

— И подставить вас, уважаемый Альтер? — снова ухмыльнулся Розенталь.

Его ухмылки нравились академику все меньше. Со всей ясностью он осознал, что угроза ему грозит не от литовского программиста, а совсем, с другой стороны. Теперь все зависит от того, что он ему еще расскажет. А по большому счету, даже от этого не зависит. Он сам теперь в полной зависимости от того, что решат коллеги внизу. Становилось совсем неважно, что сбежал литовец, а не еврей. Захотят зачистить-так и сделают, и скажут, что так и було!

* * *

Поначалу списали на погрешность аппаратуры, показывающей не максимальный «минус один», а «минус миллион». Только затем обратили внимание на модуль. Боевой агрегат расслаивался как слоеный пирог. Энергоблок можно было вынуть и разобрать без единого инструмента. Модуль полностью утратил дифференциацию по цветам. Обшивка, кабели, аппаратура-все приобрело единый серый цвет. И все распадалось прямо на глазах.

Пилот был жив, но потерял рассудок. Внешне он сам никак не изменился, но форма пришла в полную негодность, превратившись в рвань того же серого цвета. Выглядела она так, словно ее носили, не снимая несколько сот лет.

Пилот жил всего несколько минут. Он успел лишь сказать, что летал так далеко, что оказался за пределами исследованного мира, и время, в котором он очутился, никак не изучено. После этого стал заговариваться и терять сознание.

— Там все другое…Все неправда! Его звали Джош! — были его последние слова.

Умерли все, кто обслуживал вернувшуюся машину, весь персонал. 18 человек. Экспертиза потом установила диагноз-полная блокада сердца. Но все это была ложь от начала до конца. Люди столкнулись с чем-то непознаваемым, что не вписывалось в рамки проекта П, да и просто в земную историю.

Генерал Бандурин заперся в комнате руководителя и целый час орал по телефону. Он требовал, матерился и грозил поднять войска. Он жаждал разобраться с обнаруженными чужаками. Он собирался грузить личный состав на транспортные модули и погубил бы кучу народу, если бы уже через пару часов в Алейск не прибыла представительная делегация военных и гражданских.

Некий представитель инженерной службы по фамилии Ручкин, в строгом костюме, белоснежной сорочке и с такой силой затянутым галстуком, что становилось непонятным, как он вообще еще дышит, предъявил пакет документов, который должен был задавить сомнения в зародыше.

* * *

— Инженер не собирался показывать местным спецам ничего лишнего, но так получилось, что, когда он забрал новую вводную из «дипломата», в нем остались еще документы. Скорее всего личного пользования и заоблачной