Лихачев умел ладить с зэками – недаром его первая научная работа («Картежные игры уголовников») была посвящена корням блатного жаргона, который он исследовал, как и подобает ученому, «в поле», то есть в среде бытования объекта изучения – на соловецких нарах.

Его последние работы были посвящены экологии культуры и, в свою очередь, создавали тот культурологический жаргон, на котором теперь легко объясняются даже уголовники.

Еще в молодости он научился говорить так, чтобы его понимали и маститые профессора, и абсолютные профаны. Его труды интересны и понятны не только специалистам, но и практически любому читающему человеку – такое внимание к читателю, стремление внушить ему интерес и уважение к прошлому нашей отчизны, возможно, лучше всего характеризуют Лихачева и как ученого, и как личность.

Первая государственная премия академика Лихачева была Сталинской, 1952 года, – за утверждение русской культурной традиции в противовес безродной космополитической. Следующую он получил в 1969-м в СССР, а последнюю – в 1993-м в России. Он мог носить на своем профессорском пиджаке золотую звездочку Героя Социалистического Труда и орден Святого апостола Андрея Первозванного одновременно. Он видел государя, а соболезнования его семье прислал президент.

Большую часть своей жизни он посвятил изучению древнерусских памятников литературы, которые до этого находились в некотором забвении. Его перу принадлежат одни из лучших исследований по «Повести временных лет», «Слову о полку Игореве», «Молении Даниила Заточника» и др. Его произведения – а их более тысячи – открыли Древнюю Русь с новой, глубоко поэтичной стороны.

...

С большой тщательностью он анализировал и изучал литературные памятники, полемизировал со скептиками, которые сомневались в подлинности древних произведений. Эти труды Дмитрия Сергеевича Лихачева были особенно ценны, так как они рассматривались в контексте библейских текстов, вне которых древнерусская литература безжизненна. С высоты своего опыта Лихачев принимал на себя ответственность выступать в защиту ученых и деятелей, провозглашавших правду с трибун. Его огромный авторитет в мировой науке стоял на страже архитектурных памятников Москвы и Санкт – Петербурга: Александровский сад, Невский проспект, квартира поэтессы Цветаевой, вековые деревья остались в жизни современников благодаря его твердым выступлениям в их защиту.

Он прожил очень длинную жизнь, и потому Лихачеву был свойствен философски-спокойный взгляд на неблагообразную действительность. Даже – лояльность по отношению к ней. В этом приятии мира и заключалась мудрость Академика – в конце концов, он видел и знал куда худшие времена, он понимал, что избавление от проклятой советской власти не может быть легким, – и прощал избавителям даже то, что они часто оказывались куда ничтожнее тех, кому шли на смену.

Став с согласия властей чем-то вроде общенационального светского старца или, если хотите, официального кремлевского духовника, он пользовался своим влиянием точно и умело. Несколько раз его мнение было поставлено на весы как мнение всей российской интеллигенции. Он смог, например, убедить Бориса Ельцина приехать в Петербург на церемонию погребения Николая II. Это было тем более трудно, что церковь не спешила признать останки подлинными, а Лихачев верил в Бога и уважал церковь. В данном случае совет Лихачева перевесил официальное мнение патриарха.

Лихачеву Господь дал и долгожительство, и мудрость, но Дмитрий Сергеевич оказался необходим стране – что стало очевидно в последнее десятилетие ХХ века – не столько как мудрец-патриарх, сколько как хранитель почти утраченных обществом понятий о приличиях. Эти понятия высокопарно назывались нравственностью – впрочем, умение пользоваться носовым платком многие склонны называть этикетом. Сам же академик о себе отзывался сдержанно и в связи с очередной наградой высказался в том смысле, что, мол, не чувствует себя достаточно масштабной личностью.

Его роль как гаранта духовности и символа русской культуры определилась еще в 1986 году, когда он возглавил созданный незадолго до того Фонд культуры. Это не имело отношения к его соловецкой отсидке, к его научной работе, к Пушкинскому дому, к русской литературе, «Слову о полку Игореве» и поэтике русских садов. Отныне он исполнял роль официально назначенной совести народа – ту роль, которую мог бы взвалить на себя писатель Солженицын или в меньшей степени физик Сахаров. Но по объективным причинам Горбачевы выбрали дипломатичного, умного, благообразного ленинградского филолога. Именно тогда он стал тем, кем умер, – Академиком Лихачевым, человеком, который умел говорить «истину царям», воплощавшим собою человеческое достоинство.

С этой ужасно неблагодарной и разрушающей любую самую крепкую натуру ролью он справлялся с необыкновенным достоинством до самой смерти.

Скончался академик Дмитрий Лихачев 30 сентября 1999 года.

Изрядная часть того, что сегодня все кому не лень называют мало кому понятным словом «нанотехнологии», относится к сфере микроэлектроники. А об этом предмете в России мало кто знает больше, чем Жорес Алферов – «отец» первого советского транзистора, появившегося на свет в день смерти Сталина, 5 марта 1953 года.

Микроэлектроника – это полупроводники и интегральные микросхемы, компьютеры и лазеры, точнейшие измерительные приборы и современная медицинская аппаратура, робототехника, оптика и космос, навигация и свет (новомодные светодиодные лампы – это микроэлектроника). Те же информационные технологии – тоже микроэлектроника. И энергетика – тоже. Можно сказать, что микроэлектроника – основа современных высоких технологий.

История ее развития в СССР и России теснейшим образом связана с работами Жореса Алферова, главным коньком которого были – и остаются – физика полупроводников, полупроводниковая электроника и электронная компонентная база. В 1966 году он сформулировал новые общие принципы управления электронными и световыми потоками в гетероструктурах – микроэлектронных системах, состоящих из различных полупроводников. В 1970 году защитил диссертацию, обобщив новый этап исследований гетеропереходов в полупроводниках, и получил степень доктора физико-математических наук. По мнению экспертов, благодаря Алферову фактически было создано новое направление – физика гетероструктур, электроника и оптоэлектроника на их основе.

...

К тому времени он уже получил свою первую награду – орден «Знак Почета» – за уникальную полупроводниковую систему переключения питания, созданную для первой в СССР атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». А ведь что такое полупроводники, тогда мало кто знал. Даже руководитель работ Анатолий Петрович Александров с сомнением говорил начальнику лаборатории, в которой тогда трудился молодой Жорес Алферов, Владимиру Максимовичу Тучкевичу: «Я в полупроводники пока не очень верю, но у тебя это делается – может, возьмешься?»