Ярослав поцеловал меня в щёку и ушёл вместе с доктором. Я осталась совсем одна в палате. Ложная беременность, придуманные роды, вымышленный ребёнок… И сумасшедшая я. Пришла медсестра и сделала мне укол, после которого я сразу уснула.

Я прислушалась к совету доктора. Внушила себе, что никакого ребёнка не было, и отчаянно занималась. Ненавижу больницы. Тем более, психиатрические. Спасибо родителям, они не стали ставить мне официальный диагноз, ограничившись посещением частного психиатра. Я пила таблетки, немного отупела, но продолжала хорошо учиться и жить нормальной жизни. Не было консилиума и инвалидности. Не было ограничений прав и косых взглядов. Госпитализаций тоже не было.

Шизофрения досталась мне по наследству от тётки и была под контролем годами. Мама знала, куда меня вести и что делать. Я даже толком так и не поняла, что со мной не так. Просто пила «витаминки» и иногда болтала с милым дяденькой. Моя болезнь хорошо поддавалась лечению, почти не напоминая о себе. Годам к шестнадцати я почти забыла о ней, но… Во время беременности терапию пришлось остановить. Логично, что она вернулась.

Симпатичная медсестричка принесла мне гантели и прогулочную опору. С их помощью я достаточно быстро восстанавливалась, изводя своего мужа просьбами вернуться домой. Как таковая реабилитация мне не нужна. Просто нужно немного нарастить мышцы.

— Ярослав, будь солнышком, забери меня отсюда, — я отбросила ходунки и почти упала в его объятья. — Здесь же не реабилитационный центр, а таблетки для головы я могу пить и дома.

— Зайка, не торопись. Доктор хочет удостовериться, что у тебя не будет очередного обострения.

— Вот ещё, — я недовольно фыркнула. — Я отделила фантазии от реальности. Отвези меня лучше в санаторий. Бесит, что тело меня не слушается и… я так соскучилась по тебе, — прикрыла глаза, закинула голову и приоткрыла рот для поцелуя.

Ярик проигнорировал мой призыв. Посадил на кровать и холодно произнёс:

— Ты создала очень много проблем. Своим родителям, тёте, мне. Я не могу рисковать. Ты выйдешь отсюда тогда, когда твой лечащий врач посчитает нужным. Отдыхай.

Почему все хотят, чтобы я отдохнула? Почему не выпускают из этой чёртовой клиники? Мозг отказывается подчиняться. Воспоминания сумбурные.

— Зачем ты женился на мне? — Ярослав уже открыл дверь палаты, чтобы уйти.

— Потому что я люблю тебя. Уважаю твою тётю. А ещё, потому что мне сложно будет жить с девушкой без диагноза. Такие как мы должны держаться вместе.

— Твои друзья… Они тоже с диагнозом? Поэтому они одиноки?

— Верно. Ты тоже с ними со временем подружишься. Главное, выкинь из головы мысли о несуществующем сыне, хорошо? — он прикоснулся губами к моим губам и ушёл.

Зря он напомнил мне о ребёнке. Слёзы ручьями потекли по моим щекам, и я никак не могла их остановить. А плакать в психушке не стоит. Любые эмоциональные проявления здесь могут трактоваться как нестабильность. Дыши глубже. Ползи в ванну. Вот так. Холодный душ. Твои глаза не должны быть завтра опухшими. Будь милой, улыбайся и пей таблетки, которые тебе приносят. Ничего сложного.

Доктор беседовал со мной каждый день по часу. Просил вновь и вновь рассказывать о своей жизни, избегая воспоминаний об убийстве в сауне. Видимо, последнее он считал травмирующей ситуацией и не хотел лишний раз обострять на ней моё внимание. Благодаря ему, я поняла, что розовый малыш — галлюцинация. Мой мозг придумал беременность. Так бывает. Мой организм подчинился приказу свыше и старательно симулировал интересное положение, вплоть до болей, похожих на схватки.

Я хорошо помню, что меня привезли в эту же больницу. Откуда здесь родильное отделение? Его нет, а значит, я его придумала. И гинекологическое кресло. И джакузи. И гимнастический мяч. Всё это — просто проекции моего сознания. Так же как и ребёнок. Месяцы ожидания не могли закончиться ничем. Младенец мне просто привиделся. Привиделся! Привиделся!!!

Пытаться настаивать на его существовании — равно обречь себя на вечную госпитализацию и окончательно свихнуться. Мама не стала бы меня обманывать. И тётя тоже. Стоп! Это ведь тётка рассказала мне о беременности! Зачем она это сделала?

Я задала этот вопрос своему лечащему врачу на следующий день, на что он абсолютно равнодушно ответил:

— У вашей тётушки диагноз. Она потеряла сына и, видимо, мечтала о внуке. Даша, очень хорошо, что вы вспомнили о причине вашей псевдобеременности. Пожалуй, вам стоит разрешить прогулки. Только, пожалуйста, воздержитесь от общения с другими пациентами. Ваша психика очень хрупка и восприимчива. Вы уже знаете, к чему могут привести бредовые фантазии других людей. Если не хотите очередного обострения…

— Я поняла. Просто гулять и ни с кем не разговаривать.

Меня можно было и не предупреждать о запрете на разговоры — сама не хочу общаться с местными психами. Я и без того с трудом контролирую свои эмоции, даже под действием лекарств.

Вот только моим планам на спокойные прогулки по небольшому зелёному парку на территории больницы не суждено было сбыться. Уже на следующий день меня начала преследовать ещё не старая, но полностью седая женщина. Я не сразу обратила на неё внимание. Она держалась на приличном расстоянии, но все два часа, положенные по расписанию, не отходила от меня далее тридцати метров. Если я садилась на лавочку, она стояла невдалеке. Если я начинала бежать — она бежала вслед за мной.

Это преследование продолжалось около месяца и первое время даже забавляло — ну нравится тётке ходить за мной, пусть ходит. Вряд ли она маньячка, прячущая под одеждой кинжал. А потом мне это надоело, и я однажды подошла к ней сама и спросила:

— Что вы от меня хотите?

Психушка — почти как зона. «Стучать» здесь некорректно. Не важно, частное это заведение или государственное. Все хотят на свободу. Я могла бы рассказать о странной тётке своему доктору, но не стала. Ярик правильно сказал — психам нужно держаться вместе.

— За что тебя сюда упекли? — тётка отвернулась и побежала, я побежала вслед за ней.

— Сложно объяснить, — физические нагрузки всё ещё даются мне с трудом. — У меня был приступ. Не знаю, как правильно это называется.

— Понимаю. У меня тоже. Я бы пожала тебе руку, но не хочу привлекать внимание санитаров. Если устанешь — скажи. Я буду бежать медленнее.

— Зачем вы преследуете меня?

— Не зачем, а почему. Оглядись вокруг. Много ты видишь здесь осмысленных лиц?

Она побежала быстрее, оставив меня далеко позади.

До слов незнакомки я совершенно не обращала внимания на постояльцев местного пансиона. А зря. Все они действительно имели потерянный, лишённый эмоций взгляд. Для психушки это, наверное, нормально, но…

— Что с ними? — прогулку на следующий день я начала с бега за моей новой знакомой.