Это уже вопрос к минерам.

– Две тысячи метров. – Тамир показывает на катушку.

– Хватит. Закрепляйте здесь, будете мотать…

Тамир делает знак своему помощнику, тот пристраивает за плечи катушку и крепит под камнем один конец. Эмир Абдул внимательно смотрит и проверяет, подергивая за провод рукой – прочно ли закреплен, не сорвется ли!

И первым шагает вперед.

Однако теперь путь лежит не в долину, где среди деревьев, скрадывающих ветер, все же легче дышится, и чувствуешь себя уютнее, а в пещеры, где потолок порой нависает так неприятно низко. Но боевики не спрашивают, куда ведет их эмир. А Гирей довольно вздыхает – слава аллаху, ему туда идти пока не надо.

* * *

Идут к правому проходу.

Опять кромешная темень, но в этой темени идет какая-то своя, непонятная и немного жуткая для человека с хорошим воображением жизнь. Жизнь – она везде идет, даже в камне, считает Беслан. Но к ней надо привыкнуть, чтобы понимать ее. А непривычное всегда непонятно и потому пугающе. Вот идет впереди эмир, лишь изредка подсвечивая себе путь фонариком. Да и то он начал включать фонарик только тогда, когда группа ушла от хорошо известных коридоров, расположенных недалеко от главного прохода. Но эмир, похоже, знает и другие коридоры, он понимает их и потому не боится. Хотя трудно сказать, чего эмир Абдул вообще боится. Не может же он знать все… Все знать и все понимать человеку не дано. Однако фонарик зажигается не часто, и как раз в тех местах, где группе предстоит свернуть. Или эмир Абдул чувствует поворот, или он уже много раз ходил здесь и запомнил самые трудные участки.

– Будем минировать запасные проходы, – из темноты впереди сообщает эмир. – При необходимости придется их все взорвать…

– Необходимость – это когда? – не понимает трехпалый Теймур.

– Это тогда, когда федералы тебе пониже спины сквозняк устроят…

– А это как? – Теймур, посмотреть на первый взгляд, не намного сообразительней Гирея, хотя Беслану иногда кажется, что такое поведение – просто хитрость. Теймур любит собой дурачка представлять, а на самом деле все видит и понимает не хуже других.

Эмир Абдул хорошо знает манеру Теймура разговаривать, понимает его простоватые вопросы точно так же, как он понимает тьму пещеры. И потому не отвечает. Пожалуй, во всем джамаате один только Теймур и разговаривает так с эмиром. Остальные предпочитают язык за зубами держать. Но эмир почему-то позволяет Теймуру вольности, которые не позволяет другим.

– Заряды следует поставить так, чтобы потом, если опасность окажется ложной, снять их без проблем и без потери времени… Сможете?

– Отчего ж не смочь. – Где-то за спиной Беслана пожимает плечами Тамир. Это пожатие плечами легко представляется, потому что легко представляется сам образ минера, и по словам узнается его жестикуляция. – Если не будем ставить ловушки, то проблем не будет.

– Ловушки не нужны. Нужно будет так поставить, чтобы завалить при необходимости проход. И все!

– Сделаем, – уверен в своем мастерстве Теймур. – Не понимаю только, зачем потом снимать? Установили, и пусть стоит. До поры до времени. Когда-нибудь сгодится…

– Ты знаешь, что будет с тобой завтра?

– Аллах подскажет.

– Завтра проход может понадобиться.

– Но мы же не ловушки ставим?

Эмир некоторое время молчит. Прикидывает варианты, как понимает Беслан. Ему взрывчатку оставлять жалко, когда ее можно использовать в другом месте. Но и в других местах есть «схроны», где хранится запас. И здесь будет дополнительный «схрон», потому что трудно предположить, что эти пещеры вскоре станут популярными.

– Ладно, – соглашается, наконец, эмир. – Пусть стоят. Домой без груза идти будет легче…

Подземный коридор начинает сужаться и заметно забирает вверх. За спиной тянется, шурша, провод, и слегка поскрипывает катушка за спиной одного из помощников минеров.

– Здесь не споткнитесь, – предупреждает эмир Абдул и на мгновение освещает путь впереди. Когда-то в пещере произошел обвал, с потолка и со стен слетели крупные камни и частично перегородили горизонт. – Камни на камнях, ногу сломать можно.

– Можно и голову, – добавляет Теймур. – Я однажды споткнулся на ровном месте. Еще в детстве было. И головой в дерево попал. С тех пор голова временами болит. Особенно весной…

– Это заметно, – усмехается эмир Абдул, проявляя редкий для себя момент эмоций.

Каменную преграду преодолевают на ощупь, осторожно переставляя ноги и прощупывая путь впереди. Из-за этого идут медленно.

– Все, – сообщает эмир. – Дальше можно идти нормально, только через двадцать шагов за поворотом будет карниз. Гирея с нами нет, но остальных тоже предупреждаю. Чтобы голова потом не болела.

Карниз все минуют благополучно. Да и эмир побеспокоился. Включает на несколько секунд фонарь и освещает тяжелый каменный свес, о который при быстрой ходьбе можно голову разбить. Гирея в группе нет, и после такого наглядного показа никто не ударяется о камень. А за следующим поворотом уже свет виден. Проход.

– Беслан! – звучит команда. – Через прицел окрестности осмотри.

Беслан молча выдвигается вперед и в первую минуту слепнет от яркого, бьющего в глаза, солнца. Круглая дыра в половину роста нормального человека может служить отличным бруствером. Он ждет, привыкая к свету, но времени не теряет, устраивается сидя, чтобы можно было упереть локоть в край дыры, и снимает чехол с прицела своей старенькой СВД. Когда глаза привыкают к естественному дню, Беслан занимает позицию и начинает просматривать долину внизу. За разлапистыми елями тропу совсем не видно, и он только представляет ее. Прицел передвигается дальше, туда, где тропа должна сворачивать из ельника и переползать на противоположный склон. И тут снайпер замечает в самом конце долины, возле крутого изгиба, цепочку из шести людей. Даже прицел снайперской винтовки не позволяет рассмотреть, что это за люди – моджахеды или федералы. Идут устало, с трудом переставляя ноги, и не торопятся. Торопиться в тех местах опасно. Тропа проложена в снегу, а снег неуклонно сползает и сползает по склону.

– Эмир! – зовет Беслан.

Абдул пододвигается ближе, оставляя минеров спорить о том, как лучше установить заряд, чтобы проход перекрыло полностью. Минеры всегда спорят, потому что каждый считает себя специалистом лучшим, нежели другой. И, чтобы споров не возникало, обычно эмир дает им раздельные задания.

– Что у тебя?

– Люди… Группа… Шесть человек…

– Уже? – эмир Абдул удивляется, высовывается из прохода и тоже с минуту привыкает к солнечному свету. И только после этого вытаскивает из футляра бинокль. – Где?

– В самом начале тропы. – Беслан показывает пальцем.

Эмир смотрит долго, пытаясь, видимо, разобрать, что это за люди. Но расстояние слишком велико, чтобы что-то понять визуально.