Ведь, несмотря на гламурную жизнь и замашки плейбоя, Бастиано оставался сицилийцем.

Один раз она уже сбежала от подобного брака. Выйдя из поезда, Софи вдохнула солоноватый морской воздух.

– Мне нужно попасть в «Старый монастырь», – сказала она женщине, сидевшей в кассе, и та ответила, что через четверть часа подойдет автобус. – Но он довезет вас только к подножию холма.

Софи кивнула. Ей сказали, чтобы она позвонила, как только окажется у главных ворот, и тогда за ней пришлют машину.

Оказавшись на территории гостиницы, она с восторгом осмотрелась по сторонам. Вокруг тихо шумели фонтаны, между которыми вились мощенные камнем дорожки, а внутри помещения витала умиротворенность, присущая старинным зданиям.

– Софи? – Девушка на ресепшен приветливо улыбнулась, обратившись к ней по имени, и предложила заполнить необходимые бумаги, после чего Софи проводили на собеседование.

Кармела, старшая горничная, сразу приступила к делу.

– По телефону вы сказали, что работали в пятизвездочном отеле.

– Я работала год в «ГрандЛючии» в Риме.

– Вы не могли бы сказать, почему ушли оттуда?

Софи сказала правду.

Но не всю.

– У меня возникли проблемы с отцом моего ребенка.

– Что ж, здесь у нас намного спокойнее. Охрана на высшем уровне, ограниченный доступ и ворота.

Софи улыбнулась в ответ.

– Вам придется подписать соглашение соблюдать конфиденциальность. Некоторые из наших постояльцев очень известные люди, и мы не хотим сплетен среди персонала.

– В «ГрандЛючии» тоже останавливалось много известных и титулованных особ.

– Понятно, – кивнула Кармела. – Но здесь… Видите ли, «Старый монастырь» – не совсем гостиница, скорее, дом отдыха, где наши гости, скажем так, восстанавливаются после жизни, для которой характерны высокие темпы и множество стрессов.

– Вот как, – растерянно посмотрела на нее Софи.

– Вас это волнует?

– Абсолютно нет.

– Вы сейчас работаете?

– Да.

– Можно позвонить к вам на работу, чтобы получить рекомендации?

У Софи пересохло в горле.

– Честно говоря, мой босс не обрадуется, если я скажу ему, что собралась уходить.

Кажется, Кармела тут же поняла, что к чему. – Тогда как насчет вашего прежнего места работы?

– Мой поручитель – султан Алим. Он владелец «ГрандЛючии». Он дал мне свой личный номер телефона для рекомендаций.

– Могу я позвонить ему?

– Конечно. – Софи написала Кармеле номер Алима.

Они еще немного побеседовали, и вскоре Кармела заговорила так, словно Софи уже получила эту работу.

– Среди ваших обязанностей будут обслуживание номеров и вечерняя подготовка их ко сну. Мы стараемся сделать так, чтобы наши постояльцы ели в ресторане, но иногда вас попросят доставить еду к ним в номер. Некоторые из наших гостей могут оказаться очень требовательными, но я уверена, что вы привыкли к подобным вещам.

Софи кивнула и решила, что пора поговорить о том, что ее заботило больше всего.

– Я понимаю, что смогу поработать только пару месяцев, но я очень хорошо справляюсь со своими обязанностями и после рождения ребенка буду работать еще старательнее.

– Софи, мы привыкли к тому, что у нас работают матери-одиночки. В кельях есть комната для таких случаев, с кроватью для мамы и колыбелькой для малыша.

– В кельях?

– Мы привыкли к старым названиям помещений. Раньше в кельях спали монашки, но вы не переживайте, они модернизированы. Там все без излишеств, но очень уютно. За эти два месяца у вас как раз будет возможность научиться работать по нашим стандартам. У синьора Конти очень конкретное видение того, как должно быть все устроено…

– Синьор Конти?

– Да, – кивнула Кармела. – Бастиано Конти. Его дома отдыха известны по всему миру. Это потрясающее старинное здание было в плачевном состоянии, когда он купил его. А теперь сюда приезжают гости со всего мира…

Софи не слышала последних слов своей собеседницы.

Владельцем «Старого монастыря» оказался Бастиано Конти.

Она потерянно подумала о том, что ни за что не станет работать здесь.

Как только он увидит, что она беременна…

Софи зажмурилась, представив Бастиано, который узнает, что горничная, которую он обвинил в воровстве, теперь ко всему ждет от него ребенка.

Она сдерживалась, чтобы не расплакаться, когда Кармела объявила собеседование законченным.

– Водитель отвезет вас на вокзал, – сказала она. – Я вам перезвоню.

Кармела сдержала свое слово и на следующее утро позвонила Софи, чтобы сообщить, что ее берут на работу.

К большому сожалению обоих, Софи вежливо отказалась.

– Поздравляю с днем рождения!

– Спасибо, – рассеянно ответил Бастиано.

Его новая личная помощница была не из местных, поэтому конечно же не знала, что для Бастиано не существует таких вещей, как счастливый день рождения.

В конце концов, именно в этот день умерла его мать.

Бастиано только вернулся из Рима, куда ездил по делам.

После свадьбы Алима он ездил туда три раза и каждый раз останавливался в «ГрандЛючии».

Рим казался пустым.

Бастиано ни разу не встретился с Софи, а, учитывая то, что произошло во время их последней встречи, он даже не пытался искать ее.

После обеда он попросил приготовить свою машину и отправился в деревню.

Припарковавшись у церкви, Бастиано медленно побрел на кладбище.

Теперь он редко приходил сюда.

Раньше Бастиано навещал тут могилу Марии, правда, больше из чувства вины, чем из скорби, но сегодня он пришел не к ней.

В детстве он приходил на могилу матери, но у него не было никаких воспоминаний, связанных с ней, поэтому он никогда не находил утешения.

И сегодня Бастиано не испытывал ничего, кроме самоосуждения.

Он вырос в нем.

И это извращенное чувство вины не исчезало со временем. Ведь мать Бастиано умерла потому, что на свет появился он.

Логика пыталась сказать, что все случилось с точностью до наоборот.

Его мать никому не признавалась в том, что беременна. Она делала все возможное, чтобы скрыть живот, почти ничего не ела и однажды упала в обморок. Когда она пришла в монастырь, то была крайне истощенной и слабой.

Может, «Старый монастырь» и перестал быть святым местом, но Бастиано до сих пор следовал правилам, которые в нем когда-то существовали. Поэтому в его гостинице существовала политика поддержки матерей-одиночек, которые желали получить там работу.