Итак, пятнадцатилетний Генри сбежал из дому, добрался до ближайшего порта, попал в гавань, где стояли корабли, шедшие на Барбадос, и нанялся на некое судно матросом, полный уверенности, что сделал первый шаг на пути к скорому обогащению. Шаг-то он, конечно, сделал, однако путь вышел каким-то уж больно долгим и тернистым…

То ли Генри не слишком ретиво драил палубу и вязал концы, то ли еще чем-то разозлил капитана, то ли просто капитан этот по натуре оказался отъявленным злодеем, однако, лишь только судно пришло на Барбадос, как Генри из матросов погнали. Да это еще полбеды! Вдобавок его продали в рабство!

Надо сказать, попасть в рабы в те времена было делом вполне обычным для всякого неосторожного белого человека. Колонии росли, расширялись владения плантаторов, а работать в них было некому. Одно за другим сюда шли суда, груженные «черным золотом» — неграми, однако их все равно не хватало. Хозяевам приходилось трудиться вместе со своими слугами, что мало кому из них нравилось. Именно поэтому здесь шла такая же торговля людьми, как, например, в Турции, слуг продавали и покупали, как продают и покупают лошадей. Некоторые недурно наживались на таком промысле: они ехали, к примеру, во Францию, набирали людей — простодушных горожан и крестьян, — суля им всякие блага и мгновенное обогащение, но на островах мгновенно продавали их плантаторам, и у своих хозяев эти люди были вынуждены работать, как ломовые лошади. Белым рабам доставалось даже больше, чем неграм. Плантаторы уверяли, что к неграм надо относиться лучше, потому что они работают всю жизнь, а белых покупают лишь на какой-то срок (по тогдашнему закону, белого человека нельзя было продать в пожизненное рабство), ну и надо взять от раба все, что можно. Поэтому господа третировали своих слуг с не меньшей жестокостью, чем буканьеры — своих жертв, и не испытывали к ним ни малейшей жалости, заставляя трудиться от рассвета до заката и наказывая за малейшую провинность так жестоко, что и во сне не приснится. В обычае было избивать человека в кровь и мазать его израненную спину лимонным соком или посыпать солью; или привязывать нерадивого слугу к дереву над муравьиной кучей; или связывать и оставлять на поживу москитам…

Первые уроки несусветной жестокости Морган брал именно на плантациях Барбадоса, и здесь он совершенно избавился от такого «предрассудка», как жалость к ближнему своему. Все силы его были направлены на то, чтобы угодить хозяину и выжить. Ему это удалось, и вот наконец-то истекли пять лет, на которые он был продан…

Между прочим, позже Генри изо всех сил отрицал данный факт своей биографии и открещивался от того, что был рабом, а уверял: мол, работал по найму! Ну да, в самом деле, некоторые судовладельцы за проезд в Новый Свет заключали контракт с пассажиром: пять лет отработать на плантациях. Однако на такие условия мало кто соглашался. И плохо верится, чтобы Генри, который стремился к самому скорому обогащению, заключил несусветно кабальный договор, исполняя который можно было бы запросто и жизни лишиться. Ну а то, что он отрицал факт своего рабства, вполне понятно: ведь это весьма унизительная штука, а Морган был человеком очень гордым и тщеславным.

Освободившись, Генри перебрался на Тортугу, где стояли уже снаряженные пиратские корабли, готовые к выходу в море. Вот где матросы всегда были нужны! Генри немедленно нанялся на один из кораблей и за короткое время познал их образ жизни, сколотив за три или четыре похода небольшой капитал. Часть денег он выиграл в кости (Генри был везучим игроком), часть получил из пиратской выручки. Итак, мечта его начинала сбываться! Однако Генри хотел другого. Деньги должны были не просто бренчать у него в карманах, не просто появляться от случая к случаю — карманы должны были лопаться от денег! А служа на чужом корабле, ты вечно будешь получать лишь малую часть добычи. Генри же мечтал иметь если не всю ее (ведь даже капитан принужден делиться с командой), то хотя бы гораздо большую часть. Значит, ему нужен был собственный корабль…

У него завелось несколько друзей, одержимых столь же честолюбивыми мечтами и планами. Самыми близкими из них были Моррис и Джекман. Троица скинулась и сообща купила судно. Морган уже показал себя отличным моряком, к тому же он поистине заболел «морской болезнью» — себя без волн и палубы не мыслил, ну а его друзья-компаньоны предпочитали вести жизнь плантаторов. Поэтому именно Генри назначили капитаном, и он отправился к берегам материка.

Началось все с того, что Морган захватил испанские шаланды, груженные деревом кампече, которое стоило баснословных денег. Потом пираты разорили на берегах Мексики испанское селенье Вилья-Эрмосе, находившееся в двенадцати лье от берега. Правда, когда они возвращались к кораблю, нагруженные добычей, то наткнулись на изрядный — триста человек! — испанский отряд. Начался бой, однако полил дождь, порох у испанцев отсырел, а поскольку молодчики Моргана во время пиратских абордажей привыкли к сражению в ближнем бою — на саблях или в рукопашной, — то и вышли в неравной схватке победителями.

Генри вообще везло — его добычей становилось одно судно за другим. К тому же именно в то время вице-губернатором Ямайки стал дядюшка Генри Моргана — полковник Эдвард Морган. И он оказывал своему разбойному племяннику самое откровенное покровительство.

Разграбление Гранады прославило нового флибустьера и сразу выдвинуло его в первый ряд среди «коллег».

Надо сказать, что искали поживу пираты как на море, так и на суше. Но очень часто в небольших селениях нечего было взять — разве только церковь разграбить… Моргану надоело «щипать по мелочи». Поняв, что нужно тщательно искать сведения о том, что и где можно взять, он свел дружбу с местными индейцами. И вот как-то, выпив лишнего (а Морган спаивал простодушных людей безо всякой жалости), те рассказали пирату про Гранаду.

Это был богатый город, названный так в честь знаменитой Гранады в Испании. У Моргана загорелись глаза. Он тоже слышал про Гранаду, но до сих пор не знал, как к ней подобраться: местный гарнизон располагал семнадцатью пушками, стоявшими на центральной площади. Серьезная огневая мощь! Предположим, пушки были и у Моргана, однако к городу, отстоявшему на приличном расстоянии от побережья, на корабле не подойдешь… Вернее, судно Моргана могло бы пройти по реке, на берегу которой находилась Гранада, но он привык маневрировать на широких морских просторах, а скованный меж двух берегов, его корабль стал бы малоподвижной мишенью для орудийного огня.

Морган частью подпоил, частью подкупил индейцев (к тому же испанцы здорово надоели им своей жестокостью), и туземцы взялись помочь пирату. Сто разбойников отправились в плавание по реке в индейских пирогах, причем путешествовали только по ночам. И вот на шестую ночь они причалили к берегу, на котором стояла Гранада…

С помощью индейцев пираты пробрались сквозь тайный лаз в городской стене и среди ночи захватили знаменитые пушки. Лишенные огневой поддержки, испанцы страшно растерялись, ну а пираты теряться не привыкли. Человек триста жителей они загнали в собор и заперли там, многие были убиты, ну а остальные в панике разбежались, в то время как нападавшие не потеряли ни одного человека.

Начался грабеж, и Морган убедился, что лазутчики его не обманули: Гранада оказалась настоящей сокровищницей. Сам собор был весьма богат, а имущество горожан заставило даже его, повидавшего разное, разинуть от изумления рот. Добыча оказалась баснословно богатой!