Когда ее запах достиг ноздрей, все его мысли вытеснила жажда крови. После всего, что с ним вытворяла Хозяйка, рабу в голову не приходило, что из нее можно пить, но эта миниатюрная женщина была другой. Движимый инстинктом, он, пошатываясь, направился к ней.

Служанка колотила кулачками в дверь, потом осознала, что в камере есть кто-то еще, и обернулась. Увидев, с кем ее заперли, она закричала.

Борясь с нестерпимой жаждой, раб заставил себя развернуться и уйти в свой угол. Там он уселся на корточки и обхватил себя руками, пытаясь удержать голое дрожащее тело на месте. Отвернувшись лицом к стене, он попытался вздохнуть… и понял, что вот-вот расплачется над своей скотской участью.

Женщина перестала кричать и спустя некоторое время спросила:

— Это ты? Тот мальчишка из кухни, который разносил эль?

Не оборачиваясь, раб кивнул.

— Ходили разные слухи: тебя, мол, перевели сюда, и ты после превращения умер. Я верила последним.

Повисла тишина.

— Почему ты такой огромный? Как воин.

Ему-то откуда знать, как он выглядит? В камере не было зеркал.

Женщина осторожно подошла ближе. Подняв на нее глаза, раб увидел, что она рассматривает его татуировки.

— Расскажи, чем тут с тобой занимаются? — прошептала она. — О мужчинах, заключенных сюда, рассказывают такие ужасы…

Не дождавшись ответа, она присела рядом и тронула его за плечо. Раб дернулся от неожиданности, но потом осознал, что от ее прикосновения ему стало легче.

— Думаю, меня сюда кинули, чтобы тебя покормить.

Служанка помедлила, потом взяла его руку, вцепившуюся в голень, и потянула на себя. Вложив запястье в его широкую ладонь, она сказала:

— Пей. Тебе нужно пить.

И тогда он заплакал. Тронутый щедростью и добротой, нежным касанием рук, поглаживающих его плечи… В первый раз за всю жизнь прикосновение оказалось приятным.

В конце концов, служанка прижала свое запястье к его губам. Горло сжалось от жажды, клыки обнажились, но раб лишь поцеловал нежную кожу и отстранился. Как можно было взять то, что постоянно забирали у него? Пусть она предложила сама, но ее же заставили. Оба они — пленники. Все той же Хозяйки.

Пришедшие вскоре стражники, увидев, что служанка укачивает раба в своих объятиях, были удивлены, но обошлись с нею мягко. На пороге она обернулась, в ее взгляде мелькнуло беспокойство.

Стоило двери закрыться, как на пленника обрушился град дротиков. Проваливаясь в забытье, он подумал, что оно не сулит ничего хорошего.

Когда он очнулся, рядом стояла разгневанная Хозяйка, сжимая в руке какой-то предмет.

— Хочешь сказать, что мои подарки недостаточно хороши?

Дверь распахнулась, стражники внесли безжизненное тело служанки и бросили на пол. Она была мертва.

Раб зарычал от ярости. Неистовый рев отразился от каменных стен, превращаясь в оглушительный гром. Рванувшись из оков, пленник напрягся так, что сталь рассекла кожу до костей, а деревянные столбы по краям кровати затрещали. Крик становился все страшнее…

Стражники попятились назад. Даже Хозяйка смутилась от выплеснувшейся наружу ненависти, но, как всегда, быстро овладела собой.

— Оставьте нас! — крикнула она охранникам.

Когда раб обессилел, Хозяйка склонилась над ним и побледнела.

— Твои глаза, — прошептала она, присмотревшись. — Твои глаза…

Тень испуга скользнула по ее лицу, мигом сменившись королевским безразличием.

— Ты будешь пить кровь женщин, которых я тебе посылаю.

Она взглянула на безжизненное тело служанки.

— И советую не позволять им тебя утешать, иначе история повторится. Ты принадлежишь только мне.

— Я не буду пить! — заорал он в ответ. — Никогда!

Она шагнула назад.

— Не смеши меня, раб.

Он обнажил клыки и зашипел.

— Смотри на меня, Госпожа. Наблюдай, как я чахну!

Последние слова он прокричал во весь голос. Хозяйка окаменела. Дверь распахнулась, в комнату влетели охранники с мечами на изготовку…

— Проваливайте! — прорычала она, трясясь от ярости, и замахнулась. Хлыст. Вот что было в ее руке.

Сильный удар рассек кожу на груди. При виде крови раб рассмеялся.

— Еще раз! — закричал он. — Давай еще! Слабо бьешь, я ничего не чувствую!

Внутри прорвалась плотина, и слова потоком неслись наружу. Раб выкрикивал проклятья, а Хозяйка исступленно работала хлыстом, пока постель не пропиталась содержимым вен. Когда женщина обессилела и не могла больше поднять руку, она с трудом перевела дыхание. Ее одежда пропиталась потом и кровью. Пленник выглядел собранным и хладнокровным, невзирая на боль. И хотя именно он был жертвой, она таки сдалась первой.

Уронив голову, Хозяйка с силой втягивала воздух через побелевшие губы.

— Стража, — позвала она хрипло. — Стража!

Дверь открылась. Мужчина в форме запнулся на пороге и побледнел, увидев происходящее.

— Держи ему голову, — слабым голосом приказала Хозяйка, отбросив хлыст. — Я говорю, держи ему голову. Выполняй!

Страж подошел к кровати, стараясь не поскользнуться. Раб ощутил на лбу тяжелую руку.

Хозяйка, надсадно дыша, склонилась над его телом.

— Я не позволю… тебе… умереть.

Откинув в сторону мужскую плоть, она схватила мошонку. Сжала и вывернула. Раб изогнулся дугой и закричал. Женщина прокусила на своем запястье вену и поднесла руку к его рту.

Зет попятился, стараясь не вспоминать о Хозяйке в присутствии Беллы… словно то зло могло вырваться из головы и отравить исцеляющий Беллу сон.

Шатаясь от усталости, он побрел к тюфяку, и только было хотел прилечь, как почувствовал резкую боль.

Черт, совсем забыл о своей ране. Скинув штаны и ботинки, Зет запалил ближайшую свечу и осмотрел ногу. Входное и выходное отверстие. Навылет. Не смертельно.

Задув свечу и прикрывшись штанами, вампир растянулся на спине. Рана отдавалась в теле гаммой ощущений: ее то ломало, то жгло. Сосредоточившись на них, Зетист упивался болью…

Вдруг Белла тихо всхлипнула. Потом еще раз. И заметалась в кровати, сбивая простыни.

Зетист вскочил на ноги. Когда он подошел, девушка подняла голову и открыла глаза.

Моргнув пару раз, она взглянула в его лицо… и закричала.

— Не перекусить ли? — спросил Фури Джона, когда они вернулись в особняк.

Парень выглядел бледновато. Ясное дело, эти осмотры-анализы кого только не доконают. Даже и он подустал, хотя воин.