возиться с ребенком и не прошло и суток, а он воспринимает его как своего. И вправду говорят, если любишь женщину, то полюбишь и ее детей, а тут один и такой хороший. Близость их тоже поразила обоих, Васька даже не представляла, как это может быть хорошо, не только когда ты любишь, но и когда твой парень тоже не скрывает своих чувств и относится к тебе с такой нежностью и лаской. С Тимофеем она тоже заплакала, но не от боли как с Никитой, а от невероятного счастья, от их близости и объятий.

Он старался только для нее, что бы ей было хорошо и приятно, а затем целовал ее мокрые от слез глаза и просил,– Васька любимая, потерпи немножко, и дождись меня, я то с Матвеем буду и никуда налево не пойду. – А ты одна останешься, я ведь буду мучиться, вдруг ты кого найдешь, лучше. – Такой девушке как ты, только стоит пальцем поманить, и все мужики у твоих ног будут.

Васька и смеялась и плакала,– глупый, мне никто кроме тебя не нужен, ты только вошел, и я поняла вот моя судьба, как жаль, что мы раньше не встретились.

Тимофей сказал задумчиво,– а может, так и надо было нам сначала испытания пройти, что бы мы поняли, что друг без друга не можем, и наши приключения еще не закончились, если у нас все серьезно, то ты ведь дождешься меня.

Тимофей обнял Ваську,– ты моя судьба я чувствую это, и ты мне досталась, очень, дорогой ценой.

Они почти не спали, а когда Васька уснула, Тимофей бегом сбегал домой к себе и принес живой цветок. Пока он бегал, Васька в испуге проснулась, подумав сразу, что она сделала что то, не так, ну а почему Тимофей убежал. Да жизнь с Никитой ее приучила к самому плохому, и она теперь ждала только подлостей от жизни. Вроде и изменилась и стала уверенней, а вот сразу в голову лезет всякая чушь.

А увидев Тимофея с цветком, снова заплакала и тут же тихо заговорила,– Ты прости, что я плачу, я так – то не рева, а тебя боюсь потерять.

Тимофей ее прижал,– а я то, как боюсь, за тебя.

И хоть они почти не спали, Васька поглядывала на Тимофея, как он ладит с Матвеем, и удивлялась, он был с ним ровен и спокоен, не раздражался от бесконечных вопросов ребенка, вытирал без брезгливости ему задницу, и нос.

Увидев Васькино удивление, спокойно сказал,– меня Иван Ваныч приучил, ты походила ведь трансформацию и знаешь что это такое, так вот я когда сам за собой убирал, а иногда и он мне помогал, и говорил все это естественно и никуда от этого не деться. – А уж за ребенком ухаживать так и вообще просто. – К тому же я сирота, и семья, для меня святое.

Васька даже засмеялась,– я тоже сирота, может, мы сможем из двух сирот, и создать полноценную семью.

Тимофей тоже рассмеялся,– а знаешь, Иван Ваныч, меня в такой тяжелой ситуации подобрал, я ему до сих пор благодарен, и думаю, что и нас так же судьба свела.

Две недели пролетели как один день, Тимофею почти хватило покупных цветов, а когда они закончились, он утром Ваське сказал,– кончились мои букеты, а не хочу пока за ними ехать, лучше с вами время проведу, но когда мы с Матвейкой вернемся, обещаю ухаживания по всей форме.

Васька снова не к месту вспомнила Никиту с его просьбами подождать неизвестно чего и даже разозлилась, он ей здорово испортил жизнь, она даже спустя несколько лет видит сплошные подвохи в словах Тимофея и сравнивает без конца. А ведь понимает разницу между мужчинами, и Тимофей свой родной, он ее принимает такой, какая она и есть, и не подозревает ее, как Никита в черти знает чем.

Тут и Питирим зашел утром, Васька вдруг подумала, что за эти две недели к ним никто не заходил и не мешал.

Питирим поздоровался и не стал откладывать все в долгий ящик,– все сутки вам на сборы, и завтра вечером часов в пять я приду за вами Тимофей и Матвей и без ожиданий вы должны быть готовы, у меня ваши новые документы и билеты.

– А можно посмотреть,– попросила Васька.

– Нет,– отрезал Питирим,– в целях безопасности, ты не будешь знать, где они. – Я все понимаю, но если у вас все серьезно, то дождетесь, друг друга, нет, так спокойно разбежитесь, у вас ведь все только впереди и горевать то не о чем. – Да вещей много не бери,– обратился он к Тимофею,– только то в чем поедет Матвейка, да сменку одежды ему, все необходимое купишь по дороге, это сейчас не проблема и старайтесь не обрастать вещами, приучайтесь двигаться легко. – Собирайтесь, прощайтесь и будьте готовы без нареканий, -напутствовал он и ушел.

У Васьки сердце просто оборвалось, но она не заплакала,– я буду вас ждать,– а потом улыбнулась, строго глянула на Тимофея и добавила,– не забывай, я колдунья и если что, я тебя, из под земли достану, если на лево гульнешь или…

Тимофей засмеялся,– Да хоть закопай, мне никто кроме вас не нужен.

Васька впервые почувствовала, что верит и любит и дождется его, даже если их не будет бесконечно долго.

Последняя их ночь была волшебной, они не спали, боялись даже расцепить объятия, казалось, вот они отпустят друг друга и потеряются тут же. Даже слов не было, казалось, что они еще могут сказать, только любовь и объятия, и еще поцелуи, как залог предстоящего ожидания.

Только утром Тимофей сказал тихо Ваське,– я клянусь следить за Матвеем, и не дам его никому в обиду.

– Я верю тебе,– прошептала она,– и буду вас ждать.

Ночь так быстро прошла, а день еще быстрей пролетел, они провели его втроем тихо, не суетливо, еще не простившись, а уже скучая. Даже Матвейка маленьким котенком ходил и мурлыкал между ними, поочередно прижимаясь к ним или просто забираясь между ними и им было просто и хорошо вместе. И Васька поняла, что разлука с сыном им пойдет на пользу, что так действительно и надо. К пяти часам они были готовы и у Васьки даже глаза были сухими, хотя она больше всего хотела разрыдаться и не отпускать любимых мужчин от себя ни на шаг.

И Питирим пришел вовремя, жалостливо поглядел на Ваську, Тимофей сам быстро одел Матвея,