людей не давая им умереть, только возрастало. Днем еще ничего, Ваське все шепоток со всех сторон дома слышался, но она отвлекалась то Матвея, то начинала с Гансом разговаривать, и вроде помогало, а к вечеру плохо ей стало. И Матвейка капризничать и жаться к матери стал, что то ему тоже мерещиться стало. Вечером хоть Васька и свет везде зажгла, а все ей казалось, что в темных углах дома тьма клубиться и крыльями хлопает, жутко ей было.

И даже дом стал казаться чужим, угрожающим им обоим, ловушкой, из которой им не выбраться, а Матвейка даже плакать начал и пытался несколько раз дверь открыть, говорил,– зовут же нас мама, открой.

Васька уже его и на руки взяла, даже какое то время на руках его носила, только он успокоился, Васька вдруг под ноги глянула и увидела ползущих к ней со всех сторон огромных змей с горящими изумрудами глазами, они окружали ее и гипнотизировали. Тут уж она не выдержала и завизжала, и как будто на ее крик двери затряслись, кто лез в окна, Васька выхватила нож и крутилась по залу волчком с Матвеем на руках, пытаясь защититься, и совсем не слышала рядом криков Домового. Сорока тоже, откуда то взялась, и теперь летала вокруг Васьки, пытаясь ее успокоить, но та уже ничего не слышала. Животный иррациональный страх захватил ее полностью. Затем услышала она голос Питирима, но вместо него вышло к Ваське какое то чудовище страшное, ласково протянуло к ней страшные руки – лапы.

– Успокойся девочка это морок, посмотри на меня, и успокойся,– слышала она голос Питирима, но уже не верила ничему.

Неизвестно чем бы все это закончилось, но Васька была вымотана, Матвейка орал как резаный, а затем она почувствовала укол в плечо и провалилась во тьму. Пока Питирим ее заговаривал, Домовой уколол ее снотворным сваренным Агриппой, а затем и Матвея. Малыш тоже был напуган и никого не узнавал, сила вокруг них так и клубилась, они чуть друг друга не убили, вовремя Домовой смог вызвать Питирима на помощь. Питирим закинул Ваську на плечо, Домовой взял Матвея на руки и обоих их унесли в спальню к Ваське. Питирим их уложил, накрыл одеялом, пусть спят, надо было их раньше усыпить, но как получилось уж. Васька может, бы, и устояла перед чарами Горыныча, если бы одна была, а так запаниковала в страхе за ребенка и чуть они оба и не погибли. Зелье их на сутки без снов точно усыпило, а там кто знает, как получиться, Питирим оставил Домового на страже и ушел, дел у него было много, Чудная деревушка готовилась к убийству Горыныча.

Вот и получилось, что все веселье Васька проспала, когда она через сутки очнулась от воплей голодного Матвея, для Горыныча уже все закончилось сожжением, а в деревне погиб Иван Ваныч, который должен был стать наставником ее сына, еще было много раненых. Ведь пришлось кроме Горыныча еще биться с его слугами, а они как сказала Агриппа, были очень сильными, если бы самого страшного из них, Нежить не понятную, Иван Иваныч не убил, то еще неизвестно как бы все сложилось.

– Какую Нежить,– удивленно спросила Васька.

– Горыныч долго жил и умел много,– задумчиво произнесла Агриппа,– он смог сильного колдуна давно еще, которого убили, поднять из мертвых и наделить невероятной силой, мы про такое и не слышали никогда, хорошо хоть он один такой был, и то, только Иван Ваныч смог догадался, как его убить можно было.

Победа досталась всем, дорогой ценой, но хоть Олька нашлась целой и здоровой, только пережив страшные сутки привязанной в лесу к дереву. Горыныч понял, что Олька никакая как маг и что она недавно в деревне и особенных привязанностей к ней ни у кого нет. Вернее он так решил, все остальные – то переживали, несмотря на Олькин дурной характер. Это все рассказала Агриппа, зайдя утром, как только Васька с Матвеем очнулись. Васька заплакала, узнав о гибели Ивана Ваныча, она привыкла к нему и даже привязалась по своему, и уже даже свыклась с мыслью, что он заберет Матвея. И ведь даже похороны его проспала, Агриппа сказала, что тело стараются хоронить в тот же день, вернее сжечь по обряду. Ваське было стыдно, что она так поддалась на морок и кинулась с ножом на Питирима.

Но Агриппа только рукой махнула,– ты еще не опытна, вот Матвейку пристроим и на практику тебя отпустим, умеешь то ты много, а вот уметь и применять знания – это разное.

– Так Иван Ваныч погиб,– произнесла Васька, – кому я Матвея отдам.

Агриппа вздохнула,– так ученик его остался, Тимофей, очень неплохой парень, я все эти дни с ним провела, и к тебе ненадолго вырвалась, ранили его накануне, так что побегу я, а то очнется. – Для него Иван Ваныч то, как отец был, и он еще не знает о его смерти.

Агриппа поцеловала Матвейку, прижала к себе Ваську и убежала.

После ухода Агриппы Васька еще поплакала, надо же, как все сложилось, и Иван Ваныча как жалко, он ведь так о них заботился, даже все игрушки почти сам всегда Матвею покупал, не доверял никому. Все поучаствовали в битве, а они с Матвеем все проспали, и Васька налегла на учебники и задания, только так она сможет порадовать Иван Ваныча и помянуть его, хорошей учебой. Несколько дней к ней никто не заходил, все были заняты, Васька только иногда в окно поглядывала. Через неделю Валерий заскочил, он тоже пропустил все и вот только узнал, посидел с Васькой и Матвеем, горестно повздыхал, ему тоже было неловко, что он ничем не помог.

Но подумав, сказал,– А знаешь, Васька мне кажется, что и нам работы хватит, пока нас не привлекли, а там кто знает, как оно будет, так что ничего страшного. – Главное, что только Иван Ваныча потеряли, как, ни – жаль, мне об этом говорить, но смертей могло быть и больше, нас то мало совсем, со слугами Горыныча то битва серьезная вышла, да и бились те насмерть, знали, что им после смерти змея пощады не будет.

Валерий ушел расстроенный, у Васьки тоже настроения то не радостное было, но она надеялась, что Тимофей, ученик Ивана Ваныча откажется возиться с Матвеем. Все – таки ребенок еще маленький, а он парень молодой, зачем ему такая обуза, а там пока найдут замену, а малыш так и будет с ней. Питирим