— Ну-ну, Герард не петушись, я не хотел тебя обидеть, — тон генерала немного смягчился, но твердости не потерял.

На реплику инспектора командир полка никак не отреагировал, продолжая болезненно взирать на смешанные шеренги. Любой маневр должен быть довершен до закономерного конца, иначе его смысл теряется, пусть они неверны из-за халатности или банального незнания, но как поучительная экзерция подходит замечательно.

Барабанный бой резко изменился: с ускоренного темпа перешел на обычный. Солдаты сразу заняли места в шеренге. На углах каре образовались небольшие пустоты, в которые сразу поставили орудия. Резервы разбились на четыре равные группы, не теряя времени каждая из них встала как можно ближе к артиллерии, чтобы не мешать орудийным расчетам и в случае нужды придти на помощь ближайшим собратьям.

В сотне саженей от тульчан проводили аналогичные учения тверские фузилеры. У них в отличие от жителей Тулы и ближайших к ней городков и весей, с перестроением из двух батальонных каре в одно полковое сложностей не возникло. Да чего говорить, стоит взглянуть на батальонные знамена и все становится на свои места: на трехцветном знамени в правом верхнем углу аккуратно гнездиться небольшая серебряная звезда – символ победы в трех сражениях.

Ротные знамена у пехоты и кавалерии отменены Генштабом как ненужные. Каждому полку необходим один символ воинского единства, но так как полк чаще всего ходит в бой батальонами то приняли решение дать одинаковые знамена каждому батальону.

С одной стороны может возникнуть путаница, но с другой стороны каждое действие полка будет как на ладони, тем самым увеличивая общее усердие.

С 17 января 1712 года полковые знамена перевели в разряд амуничного имущества, они больше не подлежали замене. До этого момента знамена по Артикулу требовалось менять раз в пять лет.

— Соседи лучше понимают, что такое правильный строй, — хмыкнул генерал. — Ладно, срок на исправление даю тебе месяц, а дальше видно будет, если турок границу перейдет, то и мы выступим, вот тогда и проверим, на что способны твои орлы…

Генерал-поручик развернулся, и не спеша вместе с парой адъютантов, пошел к коновязи. Он не видел, как Жирлиц недобро посмотрел ему в след, тихо приговаривая что-то под нос. Новые порядки в русской армии мало кому нравились, теперь иностранные офицеры получали столько же сколько и русские. Да и спрос с них вырос: воровство и грабеж населения, как в прошлые годы наказывается сурово вне зависимости от звания. За последний год из-за этого казнили одного генерала и трех полковников.

— Пора мне искать место вольготнее… — тихо пробормотал Герард и тут же, сбросив оцепенение, прокричал в рупор. — Барабаны короткий бой!

Смешанное, "побитое" неумением каре остановилось, под командами офицеров солдатское море всколыхнулось и ручейками разлилось в противоположные стоны, вытягиваясь в колонну по шесть человек в ряд. Сержанты вставали спереди взвода, разбивая монолитную походную формацию на отдельные фузилерские группы.

* * *

Октябрь 1712 года от Р.Х.

Рязань.

Мелкий, противный дождь моросил вторую неделю. Людям хотелось насладиться последними теплыми, солнечными деньками, но на матушку природу не сыщешь, ни узды, ни плетей – как она восхочет, так все и будет. Простым смертным остается только смириться: не важно кто он – крестьянин или князь.

Дождь, не прекращающийся столь долгое время, что превратил половину улиц города в грязевые протоки, успешно доведенные повозками и конскими копытами до состояния грязевой каши, попав в которую единожды выбраться самостоятельно невозможно. Но так было не везде, центральную улицу города вымостили еще два года назад, успешно реализовав проект царя о создании единой магистрали между крупными городами с целью улучшения инфраструктуры страны. Особенно это касалось прямых воинских магистралей и искусственных каналов. Что бы там не говорили теоретики, но для России в первую очередь важны именно речные дороги, а сухопутные пока только приятное дополнение, да и честно сказать после Ивана Грозного никто дорожным строительством толком не занимался – слишком хлопотное дело.

Однако выпрямление и сводка речных русел дело не столько громоздкое, сколько интеллектуальное. Дело в том, что главное не просто прорыть канал, но и рассчитать так, чтобы его через 3–5 лет не занесло песком. Как и в любом деле, каналы и русла рек требовалось прочищать, следить за ними, строить плотины там, где происходит летний спад вод…

Первый канал, начатый весной 1703 года, между реками Цной и Тверцой закончили спустя шесть лет. Он соединил не только две реки, но и два моря: Каспийское и Балтийское, положив начало Петербуржской водной артерии. Пятеро голландцев, во главе с Андрианом Гаутером, вместо того, чтобы внимательно изучить все особенности местности запороли проект на корню, сделав судоходство в широком пятнадцати метровом канале в летнюю пору невозможным. Исправлять же ошибки голландских проходимцев взялся новгородский мастер Михаил Сердюков. Для этого он предложил использовать реку Шлину, не представляющую интереса для судоходства, направив ее воды через озера Ключинское и Городолюблинское в Цну, чуть выше канала.

Государь поверил Сердюкову, позволив начать проектирование новой системы. Три года понадобилось Михаилу Ивановичу на то чтобы сделать канал судоходным не только весной и осенью, но и летом. За свои заслуги и умения новгородца возвели в дворянское звание, наделив земельным наделом на протяжение всего канала. Тем самым канал, и часть недоделанного проекта отдавались под протекторат смышленого мастера.

В тот момент проблема халатности иноземцев удалось решить, но в силу слишком большого объема работ пришлось вновь нанимать специалистов со стороны. Увы, но своих мастеров в России по данной специфике оказалось мало, а те кто были или заняты, как Сердюков, или были мало грамотными в вопросах возведения больших каналов. Радует другое – даже не имея должных навыков, молодые инженеры расписывались по трое к каждому иноземному мастеру. Голландцы пытались возражать, что, мол работа тонкая и мешать им нельзя, вот только замолчали как только озвучили царский указ: "Всякий иноземец, желающий взяться за подряд, обязан предоставить как минимум трех русских учеников, которые по истечении пяти лет должны приступить к самостоятельной работе. В случае нерадения и неумения новых мастеров все издержки возлагаются на учителя, который обязуется оставаться в России на протяжении пяти лет после найма".

Услышав указ, треть мастеров не захотела браться за работу, остальные вынуждено поохали и взяли тех учеников, которых им прислали из московской математической школы…

— Сколько ты просишь? — тихий вибрирующий рык отразился от мутноватого стекла в большой оконной раме и унесся вглубь зала.

— Отец, ты прекрасно слышал: три тысячи рублей… для начала, — ответил молодой голос.

— Никола, ты конечно, у меня один сын, но поимей совесть, где я тебе столько найду?

— Ты входишь в Совет банка, — спокойно заметил Николай.