Она лизнула кончиком языка его коричневый сосок, который тут же затвердел, и услышала, как он с шумом выдохнул.

Желая большего, она прихватила зубами кожу на его груди, отчего он изогнулся.

— Я всегда это помнила, Джон, — прошептала она. — Даже когда я тебя ненавидела и проклинала, все равно вспоминала ночами твой вкус, запах. Прикосновение твоей кожи к моей. Эти ощущения были сильными, словно наяву. Наверное, ты колдун, раз постоянно являлся ко мне во сне…

Она лизнула впадинку на его бедре, соблазнительную мужскую линию мышц, и наклонилась над его мужской плотью. Дохнула теплым воздухом на пенис и снова выпрямилась.

— Это ты колдунья, — проговорил он, пронзительно глядя на нее. — Ни одна женщина не вызывала во мне таких ощущений, Селия. С первого же момента, как я тебя встретил.

Селия покачала головой. Ей не требовалось знать, что он думал о ней. Не сейчас. Хотелось вспоминать, как это происходило у них когда-то. Она хотела этого, вдвоем с ним, сейчас.

— Иногда ночью, когда ты мне снился, Джон, мне было очень больно. И приходилось делать вот так. — Она закрыла глаза и прижала ладонь к груди. Медленно, очень медленно провела ею вдоль тела по животу вниз и остановилась в месте, где уже копилась для него интимная влага. Он научил ее этому, и Селия помнила, как воспламенял его вид ее руки в этом месте.

Она скользнула пальцем между складок, и большего уже не понадобилось.

— Черт, Селия! — вскрикнул Джон, теряя самообладание.

Его руки в один миг схватили ее за бедра, но он не повалил ее на кровать, чтобы овладеть ею, а подтянул ее бедра к себе и впился губами в ее сокровенные лепестки. Селия вскрикнула, схватилась за резной столбик кровати. А он, погрузив пальцы в ее мягкие ягодицы, целовал, смаковал ее губами и языком. Селия больше не владела собой, но ей было все равно. Только бы чувствовать на себе его губы и руки. Предъявляющие права, заставляющие вспомнить все — и забыться.

Он лизнул ее чувствительное место внутри, и она застонала. Он провел рукой по ее бедру и погрузил длинный палец в манящую глубину, вслед за языком. Потом палец выскользнул наружу, и Селия беззвучно вскрикнула.

— Джон… — простонала она.

— Расслабься, моя Королева Фей, — прошептал он. — Ты со мной. Ты в безопасности.

Она и вправду чувствовала себя странно защищенной, как никогда прежде. Вот в нее скользнул второй палец, и она ощутила стесненность в низу живота. Какое забытое ощущение! Близость с мужчиной давно стала для нее болью и унижением, и вот теперь Селия вспоминала, чем еще она может быть… была… с Джоном. С одним только Джоном. Возбуждение стремительно росло изнутри, так что уже стало трудно дышать. Все ее тело заполнилось золотым светом.

— Не сдерживайся! — проговорил он и с силой нажал языком на ее чувствительную точку, изгибая пальцы.

Селия уже и сама не могла дольше сдерживаться. Она содрогнулась, давление достигло предела и взорвалось, словно огненный шар. Селия вскрикнула, вцепилась руками в кровать, чтобы не улететь в разверзшуюся пропасть.

Но Джон не считал, что это конец. Он оторвал от нее губы и привалился к спинке кровати, притянул Селию к себе, и она снова оказалась сидящей на нем верхом.

— Покатайся на мне, Селия, — хрипло выговорил он. — Я весь твой.

Она уперлась ладонями в его скользкие от пота плечи, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Она видела, как блестит на его губах ее сокровенная влага, видела его глаза, потемневшие и дикие от желания. Она чувствовала, как смешиваются их запахи, и от этого ее желание многократно возросло. Она хотела, чтобы и он хотел ее с такой же неистовой силой. Чтобы вспомнил, как когда-то они принадлежали друг другу.

Она немного привстала, ощутив под собой его трепещущий пенис, и медленно своей раскрытой плотью поглотила его, опустилась ниже, соприкоснувшись с ним бедрами. Его глаза вдруг затуманились, он откинул назад голову, с силой сжал ее талию.

— Черт побери, Селия, — простонал он. — Ты такая нежная… такая прекрасная. Я не могу больше…

Она снова приподнялась и опустилась, еще и еще, ловя ритм. Он выгнул бедра навстречу ей. Они задвигались быстрее, энергичнее. И вот Селия почувствовала, как близится решающий миг, и зажмурилась. В черноте перед ней неслись звезды, голубые, зеленые, белые, они ослепительно вспыхивали, и Селия бессознательно выкрикивала имя Джона.

— Селия! — вскрикнул и он, бормоча бессвязные ругательства, и тело его застыло. И она почувствовала, как он наполняет ее освободительным теплом, сам освобождаясь и взлетая.

Она в изнеможении упала на кровать, вся дрожа, охваченная небывалой слабостью, едва переводя дух. Низкий потолок с дубовыми балками медленно вращался над головой. Джон вытянулся рядом. Они не касались друг друга, но она чувствовала жар его тела, слышала его прерывистое дыхание.

Селия повернула к нему голову. Глаза его были закрыты, влажные волосы падали на лоб. Она нежно убрала их, а он поймал ее руку и поцеловал ладонь.

Селия со вздохом закрыла глаза, чувствуя, как он прижимает ее ладонь к своей груди. Прохладный воздух остудил ее пылающую кожу. Огонь в камине потух, но ей было все равно. Она слишком устала, слишком насытилась ощущениями, чтобы замечать что-либо, кроме рук Джона на своем теле.

— Ай-ай, ты так и не отказался от привычки ругаться в постели, Джон Брэндон! — поддразнила она его. — Где ты набрался таких слов? В Париже?

Он сонно усмехнулся:

— А ты не разучилась сводить меня с ума. Ты и правда трогала себя в этом месте, вспоминая меня?

Селия улыбнулась:

— Женщина должна хранить свои секреты, Джон.

И почти сразу провалилась в глубокий сон без сновидений.

«Женщина должна хранить свои секреты». Джон повторял в уме эти слова Селии, глядя, как она, обхватив руками подушку, спит на постели, где только что лежал и он, и серый утренний свет разливается по ее коже. Черные волосы разметались по смятым простыням. Одеяло сползло с нее, открыв соблазнительные ягодицы. Соблазн и правда был велик, и мышцы уже пружинились, чтобы пересечь комнату, схватить простыни и сдернуть с нее, чтобы она осталась совсем нагой.

Чтобы она раскрылась перед ним снова, позволила ему видеть себя всю, тело и душу. Чтобы снова выкрикивала его имя, чтобы хотела его так же, как он хотел ее в тот миг.

Он сжал кулаки и уронил на них голову, чтобы не видеть ее, отгородиться от искушения. С Селией всегда было так, с первого момента их знакомства. Тогда она была невинной и беззащитной, но в серых глазах светился острый ум. Порой бывала едкой, не умела снисходительно относиться к людской глупости. И ее глаза, обращенные на него, вспыхивали страстью, не уступавшей его страсти, сводили с ума.

Ее образ преследовал Джона все эти годы, и наконец он уверился, что своим воображением превратил ее в то, чем она никогда не являлась. В недосягаемый мираж, в Королеву Фей, существовавшую исключительно в мечтах и снах.