хочет. И сейчас он снова хотел ее. И минутная мысль - не будем торопиться, ей и так нелегко, - лопнула, как воздушный шарик, как только она принялась целовать его пальцы.

А когда им было легко?

В ту ночь в баре - не было. Она приехала отмечать свой день рождения, а оказалась в клубной тусовке и чуть было вынужденно не раздвинула ноги перед оравой мужиков.

В ту ночь в его спальне - не было. Она попала в совершенно новый мир, ей угрожали, она сбежала из дома и боялась, что с ней случится какое-то дерьмо.

Сегодня она была в большей безопасности. И он не мог так просто отпустить ее. Он любил ее - любил до безумия, черт возьми! - но член стоял, пульс долбился диким ритмом под кожей, и да, он собирался взять ее. Нежно, но крепко. И без лишних разговоров.

Он знал, что она поймет это. Посопротивляется - может быть. Упрется в его грудь слабыми кулачками, отвернет лицо, сожмет бедра... Но это только сильнее заведет его. А потом она сдастся, и раскроется, и подставится поцелуям, и бесстыдно разведет бедра, умоляя трахнуть ее, посильнее, покрепче...

- Карри, - пробормотала она.

Он прижал ее руки к подушке над ее головой и навис сверху. Живот мешал, но не настолько, чтобы он отказался от этой близости. В голове он уже прокручивал самые удобные позы. А самое приятное - им не нужны были презервативы. Он собирался трахнуть ее и кончить внутри нее. От этого возбуждение захлестывало еще сильнее, кровь стучала в ушах, и он готов был вот-вот перестать себя контролировать.

Карри склонился к ее губам, накрывая поцелуем, и Кристен ничего не оставалось, кроме как ответить. Он чувствовал, как она смущается, сопротивляется, точно в их первую ночь, но все равно раскрывает губы и позволяет себя поцеловать. Он углубил поцелуй, бессовестно запуская в ее рот язык, развратно скользя жадными пальцами по ее телу. Туника была задрана до самого горла, потом он оторвался на мгновение от ее губ и стащил проклятую ткань через голову...

16 глава

Недавно ей казалось, что она привыкла ко всему: к его бессовестным ласкам, развязным поцелуям и настойчивости, с которой он укладывал ее в постель каждый вечер... Но теперь прошло несколько месяцев - и она словно открывала его заново. Ей было так же страшно, и так же сладко, и так же до невозможности влажно между бедрами...

Туника полетела на пол. Карри снова прильнул губами к ее губам, целуя глубоко и требовательно, и теперь она уже не сопротивлялась, отвечая со всей силой, обвивая его шею руками, запуская пальцы в светлые волосы и задыхаясь от подступающего желания.

Он никогда не занимался сексом с беременной женщиной. Но он ничего не сказал и не подал виду, что немного растерян. Вместо этого, жадно вдыхая запах ее волос, запах ее кожи, слизывая языком проступающий пот, он покрывал поцелуями все ее тело, сантиметр за сантиметром, точно заново его исследовал и изучал. Черт, он так истосковался! Его потряхивало от возбуждения, в кончиках пальцев покалывало, и контролировать себя было все сложней... Он оторвался от ее вспухших, раскрасневшихся губ, целуя ее подбородок, спускаясь ниже, кусая в шею, скользя языком к ложбинке над ключицами...

Она так крепко вцепилась пальцами в его волосы, что ему стало больно. Он укусил ее за ключицу, смял пальцами чашечки ее бюстгальтера, просунул одну ладонь под ее лопатки, чтобы расстегнуть замысловатый крючок... Она охотно помогла ему стащить с себя бюстгальтер, и он тут же зарылся лицом в ее грудь, целуя ее, хватая зубами соски, налитые не только от возбуждения, но и от беременности... Кристен застонала, запрокинув голову, выгнулась дугой, подставляясь его поцелуям.

Он добрался до ее живота, почти с благоговением обхватив его большими теплыми ладонями, целуя по кругу со всех сторон, скользя языком вдоль белых растяжек и голубых венок... они не казались ему ни уродливыми, ни лишними... Он чувствовал только благодарность - ради него она жертвует своим восхитительно-плоским животом, - и восхищение - как же она красива! Нет, она всегда была красива, но теперь - как-то по-особенному. Теперь она была для него еще дороже, еще важней, чем раньше.

Он расстегнул молнию и стащил с ее ног джинсы вместе с бельем. Ее ноги были чуть полнее, чем раньше, и наклоняясь между ними, он совсем не видел ее лица... но сейчас это было неважно. Ее бедра были разведены, она ерзала на простыни, и он провел языком по внутренней стороне ее бедра, с упоением вдыхая запах ее влаги.

И все-таки мир перестал существовать. Дыхание Карри было слишком близко, его губы и руки были повсюду, вселенная шаталась из стороны в сторону, сыпала искрами возбуждения, и Кристен ничего не оставалось, кроме как сдаться. Ее туника и бюстгальтер были на полу, и Карри целовал ее, целовал, целовал до изнеможения... Между ног было мокро, ставший привычным за месяцы беременности вес куда-то исчез, и она чувствовала себя легким перышком в его руках. Перед глазами все плыло, и она почти не осознавала, что стонет, позабыв о тюремной прослушке и казенных простынях...

Его губы оказались на внутренней стороне ее бедер, его язык - между бедрами. Она широко расставила ноги, невольно двигая тазом по кругу, подаваясь движениям его языка... Он, как всегда, творил что-то совершенно невозможное. Тер пальцами ее кожу, купался в ее скользкой влаге, запускал внутрь сначала один палец, потом два, потом три, бессовестно, ритмично вылизывая ее пульсирующую щель... Поначалу она пыталась хоть немного контролировать себя: цеплялась пальцами за его волосы, за складки простыни, кусала себя в плечо, заглушая стоны, но он был совершенно неумолим, и как только она кончила, продолжил с новой силой, заставляя ее извиваться, вырываться, кричать хриплым голосом...

Она кончила дважды, прежде чем он наконец вынырнул, утирая перепачканные губы, довольный, наглый, жадный, и встал на колени, звеня пряжкой ремня и стягивая с себя джинсы. Она все еще извивалась под ним змеей. Он перевернул ее на бок, пристраиваясь сзади, притягивая ее вплотную, заставляя согнуть колени... Член уперся в ее задницу, и он