(26.04.1859 г.)

* * *

Несколько странновато звучит – «Верхние дыхательные пути». Как будто нижние пути тоже могут быть дыхательными.

* * *

В принципе, я уже созрел для легенды. Некрупной и довольно компактной.

* * *

Синтетическая интернациональная автомодель – «Джипорожец».

* * *

Маленькие радости от футбольных комментаторов:

«Защитник пристроился к Лоськову сзади, но у него ничего не получилось».

«Вратарь отбил мяч и упал. А добить его некому».

«Защитник датчан поднял ногу, и атака голландцев захлебнулась».

По завершении матча, проигранного «Зенитом»: «Как это ни печально, но жизнь продолжается».

* * *

Антракт в театре, ежели с пафосом, можно было бы назвать мельпоменопаузой.

* * *

…Не то чтобы выдающийся, но весьма уже выпирающий.

* * *

Как трудно быть печальным, когда тебе хочется быть печальным, когда тебе нравится быть печальным, когда тебе весело быть печальным.

* * *

Один, как перст в ноздре.

* * *

Отчаяние – изнанка надежды.

* * *

Шел я как-то по Широкой улице. Навстречу мужик: «Это какая улица?» – «Широкая», – говорю. «Подумаешь, – обиделся мужик. – У нас в Липецке есть и пошире».

* * *

Олег Григорьев при некоторой приблизительности, даже неряшливости и одновременно безусловности (минимум подтекста) большинства своих стихов – тем не менее поэт для эстетов, для публики, пережравшейся деликатесов.

* * *

Диалог двух заик: «Иди…» – «Приду…» – «Иди…» – «Приду…» – «Идиот!» – «Придурок!»

* * *

Подавиться мечтой.

* * *

Дураки вызывают жалость, но какую-то неискреннюю.

* * *

Сатиры скорее всего относятся к порнокопытным.

* * *

Андрей Карпов: «Меня вот что изумляет: рождаемость падает, а количество идиотов увеличивается».

* * *

Поправка к Пастернаку (по поводу гнусноватой нашей попсы): «Быть некрасивым знаменито».

* * *

У него даже комплекс неполноценности неполноценный.

* * *

Тоска как следствие растерянности.

* * *

Брезговать собой.

* * *

Четыре железнодорожные станции в Псковской области подряд: Пундури – Пыталово – Свиново – Бухалово.

* * *

Проблесковые маячки сознания.

* * *

Чрево познания.

* * *

Незнайка, Знайка и Дознайка.

* * *

Извилистое вещество ума. Или так: вещество серое, но довольно извилистое.

* * *

По радио сказали: «Раннее изучение иностранного языка обрезает пуповину родного языка».

* * *

Неокупимая Полина.

* * *

Пока мы живы – мы неинтересны.

* * *

В аптеке увидел чай с игривым таким названием «Похудей». – «А “Поумней” есть?» – «Что “Поумней”?» – «Чай». – «Нет, – отвечает, – зато есть таблетки от склероза». – «А таблетки от жизни есть?» – «Только по назначению врача».

* * *

У каждого свои пути,

И все они исповедимы.

* * *

Взялся тут худеть, разработал даже некоторую стратегию – и вот я голодаю и воды не пью почти уже сутки, и тут звонит мне Ира Хиенкина, замечательная кроме всего прочего своим ветеринарным образованием, и я ей рассказываю, как почти уже сутки ни капли, ни крошки, а она мне: «Вы только не обижайтесь, но это один из самых популярных способов откорма свиней: сутки не кормить, не поить, а затем двое-трое суток укармливать до поросячьего визга. Чтобы мясо было побеконистей…»

* * *

Пара палиндромов:

Вот не мила аборту утроба алиментов.

Он серет ниц – интересно.

* * *

Петр Аркадьевич – а в сокращении попросту Петрарка…

* * *

«Как быстро тянется время», – сказал один очень немолодой человек.

* * *

Видел тут в магазине чай «Кама Сутра». Непонятно, для чего и кому. Впрочем, понятно, но не хочется верить.

* * *

Чернобыльская сказка «Гадкий мутенок».

* * *

Наголодался от пуза.

* * *

Ваш покойный слуга.

* * *

Самый надежный наш спутник – надежда. Она, как нам гарантируют, и умрет последней. Никого уже нигде, а она все еще будет плескаться в тусклой лужице остаточного бытия, бессмысленная в своей самодостаточности.

* * *

Тестю моему девяностолетнему беспощадные внуки подарили на день Красной армии журнал для настоящих мужчин – «Пентхауз». Назавтра звоню, спрашиваю: «Ну как?» – «Все хорошо, одно плохо – бумага очень глянцевая». – «Что же в этом плохого?» – «Отсвечивает, – отвечает тесть, – смотришь на голую бабу – и тут же рядом свое лицо с выражением…»

* * *

Художник Брусовани в полупьяном полубреду вдруг ясным голосом произнес: «Я прикоснулся кончиком пера к тому, что никогда не станет словом».

* * *

В некотором роде и я – мужчина!

* * *

Хорошо было бы взять куда-нибудь на эпиграф тютчевское «Подняться хочет и не может». И даже понятно, куда взять.

* * *

В пристрастиях своих мог зайти как угодно далеко, но всегда ненадолго.

* * *

Прыщущая скукой.

* * *

Х. Л. Борхес (из интервью, данного одной даме в 84 года) на вопрос:

– Как вы считаете, существует ли другая жизнь?

– Нет, я верю, что никакой другой жизни не существует; меня бы огорчило, если бы вдруг оказалось, что она существует. Я хочу умереть ВЕСЬ! Даже мысль о том, что после смерти меня будут помнить, мне не нравится. Я хочу смерти, забытья и забвения…

* * *

Слезы на анализ.

* * *

Так глупо, что даже не противно.

* * *

Пожелать счастливого аппетита.

* * *

К сожалению, у меня очень плохая память, и поэтому вместо того, чтобы вспоминать что-нибудь приятное или полезное, мне приходится, как идиоту, думать, думать, думать!